Игры с кожей - [2]

Томпсону — намёками да и открыто, целующему зад Вайта — иногда становилось любопытно, неужели их жуткий, ловкий босс не видит через всё раболепие презрение которое он в действительности испытывает к нему.

Хэнкинс отошел на несколько шагов вправо от стоящего Томпсона. Достав тепловизор из кармана, он нажал на курок и методично просканировал пространство вокруг них. Трансгенов не обнаружено — чисто.

Новые тепловизоры были похожи на уменьшенную версию радарных пушек использовавшихся до Импульса, Томпсон читал о них во время онлайн-занятий по истории. Основным отличием было то что вместо красных индикаторов показывавших скорость, область вывода данных тепловизора содержала крохотный монитор на котором показывались все источники тепла в сторону которых был направлен прибор. Оба мужчины искали что-нибудь с основной температурой порядка 101.6, средней температурой трансгена — на три градуса выше чем у человека.

«Да пошло оно,» Хэнкинс вздохнул, дождь стекал по его лицу как пот в раскаленный полдень. «Похоже нам придётся войти внутрь.» «Похоже на то,» кивнул Томпсон.

«Мы разделимся,» сообщил Хэнкинс.

«Это сделает нас обоих более уязвимыми.» Хэнкинс противно чмокнул воздух. «Ты такой чувствительный, такой уязвимый, даже когда папа медведь рядом.» «Отвали, приятель.» Хэнкинс вздохнул поглубже еще разок. «Чем скорее мы сделаем эту дерьмовую неблагодарную работёнку, тем скорее мы сможем убраться из этого чёртового муссона.» «Ты прав,» согласился Томпсон, его голос достаточно успокоился, хотя кишки стремились вывернуть всё своё содержимое.

Томпсон не был трусом, дело было в другом. Он видал заварушки и до этого, в изобилии — даже по меркам после-Импульсного мира, Сиэтл был жёстким городом, и для копов и для прочих занимающихся безопастностью, это было более опасно чем занятие верхолазанием — поэтому он прекрасно умел совладать со своим страхом и стрессом. Что его беспокоило так это то, что он не считал будто он либо его крепкий напарник смогут в одиночку справиться с обозленным трансгеном. Трансгены не были людьми, они были настоящими монстрами.

И Седж Томпсон видел фильмы о монстрах — он знал что происходит когда люди расходятся при данных обстоятельствах.

Он мог бы сказать себе, что то была фантазия, а это реальность, но Сиэтл в последние несколько лет стал местом более ужастным нежели порождение воображения любого из писателей либо режиссеров.

«Когда найдём лестницу, я поднимусь на верхний этаж и пойду оттуда вниз. Ты начнёшь здесь внизу и пойдешь отсюда наверх. Встретимся посередине, решим что ничего не нашли и повезем наши сырые задницы подальше отсюда» сказал Хэнкинс.

«Таков будет план,» пожал плечами Томпсон.

Томпсон засунул тепловизор обратно в карман, вытер лицо от воды — бесполезная возня — и сделал пару шагов вперед.

Город был вынужденным приютом для массы этих убогих старых зданий, все они находились в окрестностях Изумрудного Города, архитектурного эквивалента беспризорности. Во времена когда эти здания были построены 1940е и 1950е годы, в них большей частью располагались фабрики производившие изделия от чертежа, до упаковки и доставки их в любой уголок планеты.

Но время прошло и на смене веков экономика сгнила — для того лишь чтобы принять опустошительный удар Импульса — многие здания стояли брошенными, другие использовались как склады других предприятий. Каждое рассыпающееся здание отличалось по своему, в зависимости от того каким образом оно было сожрано. Томпсон знал, что может найти этаж полностью занятый офисами, или этаж с абсолютно вынесеми перегородками для хранения крупных объектов — было просто невозможно предсказать с чем столкнешься.

«Готов?» полуобернувшись спросил Хэнкинс.

«Готов,» ответил Томпсон, стараясь говорить потише.

На этот раз Хэнкинс обернулся к нему полностью, и навел фонарь на лицо. «Ты в порядке, малой?» «Да.» «Уверен?» «Да, убери этот чёртов фонарь от меня.» «Да, теперь ты в порядке,» ухмыльнулся Хэнкинс и навел фонарь на здание.

Они остановились у сломанной двери, крепкий экземпляр, она служила бы приличным препятствием если бы была заперта, а не еле висела на петлях. Оба достали девятимиллиметровые Глоки и Томпсон передернул затвор. Томпсон знал, что Хэнкинс уже вогнал патрон в ствол… и скорее всего уже снял пистолет с предохранителя.

Хэнкинс вошел в дверь и Томпсон наблюдал как старик водит пистолетом из стороны в сторону и рука держащая фонарь двигается синхронно.

Томпсон вошёл в дверь вслед за напарником, руки были скрещены тем же способом, пистолет и фонарь были нацелены в комнату одновременно. Стараясь сохранить дыхание под контролем, он был благодарен хотя бы тому, что больше не был под дождем. Он мог слышать как тот барабанит по крыше гдето над ним и на уцелевших окнах первого этажа.

Отходя направо и продвигаясь вперед, Томпсон слышал учащенное дыхание Хэнкинса и внезапно осознал, что всё это бахвальство и его партнёр боролся с той же нервозностью, которая хотела парализовать его. Слева от них громыхнуло что-то металическое, и они оба развернулись, их фонарики, на мгновение задержавшись на дребезжащей банке из-под газировки, двинулись дальше. Оба луча остановились на огромной коричневой крысе. Грызун замер, однако его черные глаза ни капли не были напуганы светом — Полагаю это и есть тот чертов трансген? — ехидно спросил Хэнкинс.