Игры с Черной Матерью - [7]

Никто не знает, что тогда произойдёт.

Щёки жгло, что-то сдавливало грудь, дыхание перехватило. Он не видел, как шедшие мимо люди останавливались, оглядывались, не слышал их вопросов, не знал, сколько прошло времени. Лишь когда кто-то сильно встряхнул за плечи, Вайон очнулся и заморгал.

Рядом сидел на корточках доктор Сайарез Рэтхэм и сочувственно смотрел в глаза.

- Я вижу, вас, наконец, настигло понимание. Вставайте, Вайон, пойдёмте пить чай. С тортом.

Парень, не сопротивляясь, поднялся на ноги и пошёл, куда направил его доктор. Горячая ладонь, как тяжёлый камень, лежала на плече, придавливала. Вайон механически переставлял ноги, не глядя по сторонам. Лишь краем глаза заметил красовавшуюся на кудлатой голове Рэтхэма старомодную серую шляпу.

- Вы... следили за мной? - запинаясь, выговорил он. Слёзная дрожь всё никак не желала уходить, заставляла давиться дыханием.

Сайарез слегка повернул голову.

- Честно говоря, я предполагал, что осознание ударит вас запоздало. В таком состоянии вас никак нельзя оставлять одного. Поймите меня правильно, юноша.

Доктор шёл не торопясь, насвистывая под нос какую-то мелодию. Вайон плёлся следом, чувствуя себя до крайности неловко. Ему стало стыдно за внезапную истерику, за слабость, за то, что это видели другие. В самом деле, он же не ребёнок, не мальчишка... Или всё-таки?

- Я бы на вашем месте постарался насладиться каждой минутой отведённого мне времени, - негромко заговорил доктор. - Прожить на полную катушку, ни в чём себе не отказывать... кроме того, что пагубно влияет на психику, разумеется. Можем предоставить даже особняк на Парящем Плато. Ваши предки ведь были аристократами?

- Были, - кивнул Вайон. - Но лично мне это без разницы. Что грулов1 разводить, что орхидеи выращивать...

Прадед был заводчик. Его скакуны славились ярким чистым окрасом, небывалой выносливостью и ровным нравом. Монархия, а вместе с ней титулы и регалии отошли в прошлое, животные продержались немногим дольше -- на порог шагнул век науки. Отец Вайона семейное дело уже окончательно забросил, продал и подался в инженеры. Мать занималась выведением новых видов декоративных растений, а младшие дети... Младшие не успели доучиться.

- Вы это бросьте, юноша, - неожиданно жёстко заявил доктор Рэтхэм. - Запомните, равнодушие отныне -- ваш самый злейший враг. Вы должны чувствовать, должны оставаться собой, жить -- ярко жить! Иначе Пректон, каким бы деликатным ни был, может со временем подавить, погасить ваше сознание, и тогда никакая оболочка вас не спасёт -- вы умрёте.

"Спасибо, что подсказали способ, док", - пробормотал про себя Вайон. Но вслух, разумеется, этого не сказал, резонно опасаясь получить по шее.

Пока они добирались до обиталища доктора, солнце успело сесть. В город, разжигая огни фонарей и окна домов, пришли сумерки. На тихой улочке, вдалеке от центральных проспектов, заполненных светом и шумом, царствовали не причудливые высотки, а маленькие домики, окруженные живыми зелёными оградами. По обеим сторонам клонили ветки цветущие харии2, роняя на мозаичную мостовую лепестки.

Дом тридцать по улице Крэ Улла. Такой же, как все, с выкрашенными в кремовый цвет стенами, мансардой и антенной терминала на покатой крыше. Навстречу, тихо ворча, выбежал седой мохнатый кобель. Понюхал руки, поставил передние лапы на плечи доктору, чтобы облизать хозяйское лицо и лишь потом с достоинством обернулся к Вайону.

- Свои, - строго сказал ему Рэтхэм. - Познакомьтесь, это Юло, мой пёс.

- Очень приятно, - Вайон присел на корточки и с самым серьёзным видом пожал протянутую собачью лапу.

А потом они пили чай с тортом, принесённым добродушной соседкой доктора. Тот терпеть не мог цинтерранские полуфабрикаты, полагая, что, имея всего три мегаполиса, Энвила в состоянии прокормить себя сама. Тихий вечер, приправленный шоколадом и классической музыкой, наконец, унял тревогу и боль. Можно было позволить себе задремать в кресле, вытянув ноги и представляя завтрашний первый контакт с Пректоном. Где-то там, в недрах Центра Экспериментальной Киберинженерии, тикает тактами его бессонный процессор, и голубые искорки пробегают по граням кристалла-сердца, кристалла-мозга. Одного дома на двоих. Вайон не заметил, как Сайарез ушёл и вернулся с двумя бокалами тягучего красного вина -- сладкого нектара с виноградников тропического Пэйелэ.

- Давайте выпьем за успех, Вайон, - старик встопорщил седые усы в улыбке. - За то, чтобы всё прошло удачно, и вы очнулись светочем человечества!

Лёгкий звон хрусталя, дымчатая грусть. Пьянящая сладость на языке, оставляющая терпкое послевкусие. Смакуй каждый глоток, пока можешь. Каждый миг, каждый вдох.

Ибо звёзды ждут и они безжалостны.

***

- Доброе утро, Пректон.

- Доброе утро, Вайон.

Светокристаллы горели синим, а оптика, встроенная в "глазницы" по бокам от них, негромко жужжала и поблескивала, следя за перемещениями людей по комнате. Никто из персонала не позволял себе делать что-либо вне поля зрения машины или подходить к ней сзади без предупреждения. Из уважения к праву ИИ на обучение, ему позволяли за всем наблюдать, запоминать и, анализируя, совершенствовать свою модель поведения.