Игры с богами - [3]

Колдунья вдруг отчетливо вспомнила тот погожий вечер, когда ее впервые кольнула игла дурного предчувствия.

Океан лениво лизал песчаную отмель, ластясь к босым ногам одинокой женщины. Эльза сидела на берегу совсем одна, зябко кутаясь в большую теплую шаль, и отрешенно смотрела вдаль. Колдунью тогда поразил именно ее взгляд, а не странный для теплой погоды наряд. Солнце уже садилось, омывая свои уставшие лучи в темнеющих водах. Розовый оттенок заката рождал на щеках женщины нездоровый румянец, неровными пятнами ложась на пальцы, бережно переплетенные над заметно округлившимся животиком. Эльза сама заговорила с колдуньей, узнав о ее приближении каким-то шестым чувством.

– Как ты думаешь,– мелодично пропел ее голос.– Мой ребенок будет счастлив?

– Глупый вопрос,– ответила старая женщина, осторожно присев рядом и пытливо взглянув на тонкий гордый профиль будущей матери.– С такими родителями, да в месте, подобном Лазури, трудно оставаться несчастным.

– Не знаю.– Эльза вдруг с неожиданной мрачной силой сжала кулаки.– Мне снятся кошмары, колдунья. Каждую ночь кто-то пытается проникнуть в меня, завладеть моим ребенком, украсть его душу. Я боюсь, я очень боюсь. Ведь это мое дитя, я никому, слышишь? НИКОМУ! Не позволю причинить ему вред.

– Не волнуйся,– ведьма осторожно положила свою исковерканную старостью руку, больше схожую с птичьей лапкой, на плечо женщины.– Случись что неладное – я бы обязательно ощутила непорядок.

– А если это – нечто, что превосходит все твои представления о волшебстве, все, что ты только можешь вообразить? – порывисто обернулась к ней Эльза.– Сила, способная разрушить мир, пошевелив лишь мизинцем?

– Зачем ей тогда твой ребенок? – мягко усмехнулась колдунья и снисходительно потрепала будущую мать по плечу.– А что говорит Элдриж о твоих снах?

– Он смеется надо мной,– мгновенно погрустнела Эльза и опустила голову.– Говорит, что я наслушалась семейных легенд.

– Семейных легенд? – удивленно переспросила колдунья, решив, что ослышалась.

– Неважно,– отмахнулась женщина от ее вопроса.– Может, я и впрямь слишком впечатлительная… Но вот что, обещай мне одну вещь.

– Все, что пожелаешь.

– Обещай мне,– возбужденно зашептала Эльза, хватая колдунью за край ветхого платья.– Обещай, что если случится что-нибудь ужасное, то позаботишься о моем ребенке.

– Мы все будем опекать его,– нежно улыбнулась та, пытаясь успокоить встревоженную женщину.– И ты вместе с нами.

– Слушай дальше,– перебила ее Эльза и невидяще уставилась на горизонт, пытаясь скрыть блеснувшие на миг слезы.– Когда на острове не останется никого родного для него, да не услышь Судьба моих слов, ты поймаешь белую чайку, они в изобилии на соседнем острове, капнешь ей на грудку крови ребенка, только самую малость, и отпустишь, прикрепив на лапку записку со словами: «Приезжай. Случилась беда». Птица сама найдет верный путь.

– Я сделаю все, как ты сказала,– заверила колдунья и недоверчиво покачала головой.– Но только думаю, что ты волнуешься напрасно. Ты с Элдрижем проживешь долгую счастливую жизнь и воспитаешь еще не одного ребенка.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты оказалась права,– ответила ей собеседница и горестно вздохнула.– Как бы мне этого хотелось.

Вот тогда-то колдунья впервые почувствовала надвигавшуюся неотвратимую опасность. С той поры каждую ночь повторялось наваждение. Оно лишь усиливалось с течением времени, становясь все более пугающим. Изменилась и Эльза. В ее глазах росла тревога, сумрачной тенью отражаясь в зрачках. Женщина осунулась, утих ее голос, ранее оживлявший гостеприимный дом. Отныне Эльза или совсем молчала, или предпочитала разговаривать шепотом. Соседи недоуменно качали головами, не в силах разгадать тайну ее преображения. Терялась в догадках и колдунья, вопрошая подвластные ей силы и не получая ответа. Будто магия объявила Лазурь запретной зоной, где больше нет места волшебству. Но это в лучшем случае. А вдруг грядет буря? И какой силы должна она быть после столь длительного затишья?

Колдунья коротала свой вечер в привычном одиночестве. За рассуждениями незаметно промелькнул день, и вот уже ночь расправила плащ, расшитый блестками звезд, над Лазурью. Луна, словно лукавый глаз шаловливой девчонки, задорно подмигивала с небесной высоты, а колдунья все думала и думала. Сон бежал не только от ее постели. Все население поселка, томимое неясным предчувствием, расположилось на порогах темных домов, напряженно глядя вверх. Ведьма могла бы поклясться, что на остальных островах царит похожая картина. Лишь ветер беспрепятственно гулял по Лазури, тревожа волосы людей и заигрывая с волной. Мир словно застыл в ожидании чего-то. И это что-то пришло.

Прямо над головами собравшихся распускался красный лепесток новой звезды. Она взошла из-за горизонта, взошла сама по себе – и медленно, но верно заняла место прямо в зените, затмив своим блеском остальные украшения летней ночи. Даже луна поблекла под напором незваной гостьи. По поселку пробежал вздох удивления. Вздохнула и колдунья,– но от облегчения. С каким-то непонятным удовлетворением ведьма отыскала на небе другую звездочку. Та не претендовала на роль самой яркой жемчужины небес, но в то же время не спасовала перед непонятным рубином тьмы. Ее свет, не сильный и не тусклый, ровно освещал лица людей, на какой-то миг даже затмив кровавый отблеск. По рядам зрителей прошелестел второй вздох восхищения, когда две звезды начали двигаться навстречу друг другу, кружась в прекрасном танце извечного единения. Старая колдунья с замиранием сердца следила, как они сближаются: незнакомка из неведомого пламени будто пыталась уничтожить непокорную звездочку. Ведьма так увлеклась этим зрелищем, что не сразу заметила ребенка, который сломя голову мчался к ее дому.