Игры Предвечных - [10]

   Дагеддид ринулся вперед. Он молниеносно смял защиту жены, всем телом впечатывая ее в стену комнаты. Локоть про-принца уперся в женское горло в один миг с тем, как два пальца романки вдавили впадину жизни под его подбородком.

   Какое-то время они сверкали глазами друг на друга. Романка не выдержала первой. Опустив руку, она расхохоталась. Седрик последовал ее примеру мгновением позже.

   - Прости меня, - отсмеявшись, попросила романка. Отстранив мужа, она забрала с лавки накидку и укрыла ею плечи. - Гнев ударил в голову из-за того, что ты грозился закрыть Прорву. Да и... не следовало так задерживаться. Будь я на твоем месте, и не встреть меня жена - всю пыль из нее бы выртяс.

   - Ты тоже меня прости, - повинился Седрик, в отличие от подруги облачаясь в уже ношенное. - Когда мы долго не вместе, я надумываю многое... И изливаю на тебя при встрече. Ты права, выходит это у меня в точности, как у женщин. Тьфу ты, вот проклятие... Это, должно быть, Луна. Из-за нее... Ну да пес с ней. На самом деле, Марика. Я вызвал тебя... безусловно, я зверски соскучился по тебе. Но помимо того. Вести, которые я привез из Рома... Нам надлежит серьезно посоветоваться.

   Заново перевязывавшая волосы романка вскинула бровь.

   - Сын императора Тит Клавдий очень заинтересовался тем, что ты затеяла в Прорве. Интерес этот передался его отцу. Император пожелал лично переговорить с тобой о твоем... проекте. К этой зиме ты приглашена в Ром на праздник Солнцестояния.

   Поймав ошеломленный и выражавший острую тревогу взгляд жены, он закончил уже без тени веселости.

   - Если мы не найдем способа, как избавить нас от этой... высокой чести.

***

  Седрик все-таки осуществил свой замысел. В первый летний день, когда Лей по обыкновению явил миру смену морских ветров, про-принц и его жена Марика без охраны конными отправились на побережье. Омывавшее Веллию море звалось Зеленым из-за окраса его волн. Но оно было столь огромным, что у разных берегов меняло цвет от свинцово-серого до лазурно-голубого. Веллы видели штормливое царство большой воды зеленым, и название моря для них казалось понятным и простым.

   Главный город Веллии Ивенот-и-ратт стоял между холмов, но ближе к морю начиналась обширная степь, которая тянулась вдоль побережья до самых романских земель. Здесь была проложена дорога, по которой постоянно двигались пешие, конные, повозки крестьян и торговцев. Чтобы не привлечь внимания, Седрик и Марика надвинули на лица капюшоны плащей и ехали не спеша.

   Но едва только свернув на пустынное ответвление от главной дороги, принцесса, которая, должно быть, долго сдерживала себя от этого, все же пустила лошадь вскачь.

   Седрик поскакал за ней, любуясь, как его романка держится в седле, легко управляясь с несущейся под ней сильной тварью. Когда много лет назад он только начал узнавать свою жену, про-принца удивляло, как много умела и могла она из того, что нельзя было назвать обычным умением для женщины. Марика неохотно говорила о своем прошлом, и о многом Седрик до сих пор мог только догадываться. По совету отца, он не принуждал романку к прямым ответам, лишь зная наверняка, что Марика появилась в семье легионера из благородных и долгое время жила в одной из приграничных крепостей, в каких обычно несут службу воины Легиона. Должно быть, там она научилась держать в руках оружие и ездить верхом, несмотря на то, что в отличие от веллов, романы не одобряли для женщин такой науки.

   Как бы то ни было, теперь Марика неслась по степному бездорожью навстречу волновавшемуся морю. Здесь берег приподнимался, и волны с пеной и плеском разбивались о его склоны. Сильный ветер, первый в этом году, который задул с моря, рвал с плеч принцессы плащ, растрепывал темные волосы и окрашивал в багрянец ее прекрасное лицо. Здесь уже хорошо чувствовался горький запах соли. Крики морских птиц, во множестве носившихся над волнами, тонули в свисте ветра и шуме прибоя, что должен был еще усилиться к полудню.

   Седрик догнал жену, когда она сама осадила коня почти у самого обрыва. С возвышенности открывался вид на море и длинную полосу побережья по обе стороны. Марика спрыгнула на землю и, забросив поводья на спину лошади, обернулась к ударявшимся в склоны волнам.

   Про-принц в свою очередь сошел с коня. Обвязывая уздечку вокруг куста он искоса и с восхищением наблюдал за своей романкой.

   Марика по-прежнему стояла лицом к морю. Ветер бил ей в лицо, трепал тугие локоны темных волос, рвал с плеч дорожный плащ. Принцесса раскраснелась. Она вдыхала запахи моря, слушала крики птиц - и обычно угрюмые, ее черты теперь выражали редкое спокойствие. Глаза Марики были прикрыты, как и плотно сжатые губы. Тонкие ноздри едва заметно трепетали. Седрик смотрел на жену и чувствовал, как любовь и нежность к ней переполняют его душу с новой силой.

   Две седмицы, которые прошли с их неудавшейся ссоры в купальне, Марика, по-видимому, чувствовала некую вину. Седрик понял это по ее поведению. Романка всерьез вознамерилась примерить роль доброй жены. Она была неизменно весела и благожелательна. Набравшись терпения, Марика просиживала даже возле Ираики, составляя ей компанию и выслушивая болтовню. Вспомнив, что она мать, по целым дням проводила с детьми, участвуя в их занятиях. И, наконец, за все время не сыграла с Седриком ни одной из ее обычных шуток. Такое поведение было настолько непохожим на его жену, что первое время про-принц не знал, что ему думать.