Игры обмена - [24]

_{Торговля предметами роскоши в Мадриде во второй половине XVIII в. — антикварный магазин. Отделка сравнима с той, что описывал Дефо, говоря о новых лондонских лавках в начале века.}

_{Картина Луиса Парет-и-Алькасара. Мадрид, Музей Ласаро Гальдиано. Фото Скала.}

бы не поверили, что после того, как Вы заверили нас, что явитесь к нам в дом, дабы оплатить свой счет, Вы уедете, не дав о том знать». 28 июля 1669 г.: «Не знаю, как следует Вам писать, ибо вижу, что Вы не обращаете внимания на письма, что я Вам пишу». 18 августа 1669 г.: «Вот уже шесть месяцев, как я покорнейше прошу Вас выплатить мне задаток». 11 апреля 1676 г.: «Я хорошо вижу, что письма Ваши лишь дурачат меня». Все эти письма написаны разными лионскими торговцами²⁴⁰. Я не обнаружил того, что принадлежало некоему доведенному до отчаяния кредитору, предупреждавшему виновника, что он отправится в Гренобль и сам насильственным путем восстановит справедливость. Один реймсский торговец, современник Людовика XIV, неохотно дававший в долг, приводил пословицу: «Как ссужать — так брат родной, как возвращать — так шлюхин сын»²⁴¹.

Эти хромающие расчеты создавали цепочку зависимостей и затруднений. На ярмарке Св. Причастия в Дижоне в октябре 1728 г. довольно хорошо продавались холсты, а не шерстяные или шелковые ткани. «Причины сего усматривают в том, что розничные торговцы жалуются на свой слабый сбыт и на то, что, не быв оплачены теми, кому они продали, они не в состоянии делать новые закупки. С другой же стороны, купцы-оптовики, кои приезжают на ярмарки, отказываются давать дальнейший кредит большей части розничных торговцев, от каковых они не получают оплаты»²⁴².

Но противопоставим этим картинам те, что рисует Дефо, который пространно объясняет, что цепь кредита есть основа коммерции, что долги взаимно компенсируются и что от сего возрастают активность и доходы купцов. Не в том ли «неудобство» архивных документов, что они сохраняют для историка в большей степени банкротства, судебные тяжбы, катастрофы, нежели нормальное течение дел? У удачных дел, как и у счастливых людей, нет истории.

ИЗБЫТОЧНАЯ АКТИВНОСТЬ РАЗНОСЧИКОВ

Разносчики — это торговцы, обычно полунищие, которые «носят на шее»^*AK или попросту на спине весьма скудный товар. И тем не менее они составляли в обороте ощутимую маневренную массу. Даже в городах, а уж тем более в местечках и деревнях, они заполняли пустые промежутки в обычной сети распределения. А так как эти промежутки были многочисленны, то и разносчики кишмя кишели, то было знамение времени. Повсюду их отличал длинный ряд названий: во Франции — это colporteur, contre porteur, porte-balle, mercelot, camelotier, brocanteur; в Англии — hawker, huckster, petty chapman, pedlar, packman; в Германии в каждой земле их именовали на свой лад — Höcke, Hueker, Grempier, Hausierer, Ausrufer (а говорили еще и Pfuscher, т. е. «на все руки», и Bönhasen). В Италии это был merciajuolo, в Испании — buhonero. Свои названия имел он и в Восточной Европе: по-турецки — сейяр сатычи (что означает одновременно и разносчика и мелкого лавочника); на болгарском языке он — сергиджия (от турецкого серги), а на сербохорватском — торбар (от турецкого торба — мешок) или торбар и сребар, а то и Kramar или Krämer (слово явно немецкого происхождения, которое обозначает как разносчика, так и проводника каравана или мелкого буржуа)²⁴³ и так далее…

Этот избыток названий проистекал оттого, что ремесло разносчика, отнюдь не представлявшего единого социального типа, было совокупностью ремесел, которые не поддавались разумной классификации. В Страсбурге 1703 г. савоец-точилыцик был рабочим, который «носил с собой» свои услуги и бродяжничал, как и многие трубочисты и плетельщики соломенных стульев²⁴⁴. Марагате, крестьянин с Кантабрийских гор, — это крестьянин, который по завершении уборки урожая перевозил лес, зерно, бочарную клепку, бочонки с соленой рыбой, грубошерстные ткани в зависимости от того, направлялся ли он с зернопроизводящих и винодельческих плато Старой Кастилии к океану или наоборот²⁴⁵. И это был сверх того, по образному выражению, торговец en ambulancia, странствующий торговец, так как он сам скупал для перепродажи весь товар, который перевозил, или часть его²⁴⁶. Бесспорно, разносчиками были и крестьяне-ткачи из промысловой деревни Андрыхув возле Кракова или по крайней мере те из них, кто отправлялся продавать произведённое в деревне полотно в Варшаву, Гданьск, Львов, Тарно-

_{Торговец блинами на московских улицах. Гравюра 1794 г. Фото А. Скаржиньской.}

поль, на люблинскую и дубненскую ярмарки, те, кто добирался даже до Стамбула, Смирны, Венеции и Марселя. Эти легкие на подъем крестьяне при случае становились «пионерами навигации по Днестру и Черному морю» <1782 г.)²⁴⁷. А как зато назвать тех богатых манчестерских купцов или же тех «мануфактурщиков» Йоркшира и Ковентри, которые, разъезжая верхом по всей Англии, сами доставляли свои товары лавочникам? Если, говорит Дефо, «отвлечься от их богатства, то это разносчики»²⁴⁸. И слово это подошло бы и для так называемых ярмарочных купцов,