Игры богов - [208]

Он снова переключил рацию и Димыч весёлым голосом сказал:

— Ага, тогда порядок, а то я хотел тебе сказать, если ты с кем повстречаешься, чтобы не вибрировал зря. Хотя всё это и чудно, Серёга, а всё равно интересно. Инспекторы наши тоже диву даются и говорят, ну, в общем вниз спустишься, заезжай на девятый кордон, там и поговорим. Тут скоро почти все наши ребята соберутся, ну, то есть те, кого лес к себе на ночь глядя позвал. Тут интересные вещи получаются, парень. Очень интересные. Скоро тебя ждать-то?

— Через час двадцать, час тридцать буду, Димыч. — Ответил Сергей и сказал своим друзьям — Ну, рейнджеры леса, бывайте. Скоро встретимся. Потапыч, это не ты, часов, вчера тех ханыг, что за женьшенем в лес намылились, шуганул? Они на мой кордон с таким воем вылетели, что водой отливать пришлось.

Медведь отрицательно помотал головой, тоже поднялся на ноги и внимательно посмотрел на смотрителя, а тот, сразу же поняв всё, ответил, хлопая по прикладу ружья:

— Нет, Потапыч, мне провожатый не нужен. Это мой кордон, я тут уже пять лет за лесом присматриваю и каждую сосенку знаю. К тому же у меня тулка шестнадцатого калибра, а у тебя одни только зубы и когти, но всё одно, спасибо за предложение. Ну, встретимся ещё не раз. Нам теперь этот лес охранять предназначено всем вместе. Это не простой лес, а очень важный, волшебный.

Смотритель вскочил на лошадь и Машка, не дожидаясь от седока понукания, сама пустилась по грейдеру сначала резвой рысью, а потом и вовсе перешла в дробный, быстрый галоп. Как и все, кто жил в этом лесу постоянно или был с ним тесно связан, она чувствовала себя превосходно, хотя ещё неделю назад у кобылы болело правое колено передней ноги. Почувствовал то же самое и директор заповедника, который позавчера ночью ни с того, ни с сего разбудил жену, заставил её поднять детей и, поехав в заповедник на газике. Он всей семьёй провёл ночь в лесу, после чего жена удивлялась, как это их шестимесячная дочь после этого не подхватила простуду. Именно он после двух дней раздумий предложил всем собраться на девятом кордоне, о котором рассказывалось столько странных историй, чтобы обсудить всё произошедшее. А ещё он корил себя за то, что согласился поставить свою подпись под актом о землеотводе под линию электропередачи и потому хотел сначала перед всеми извиниться, а уж потом решать, что делать дальше и как вести дела в таком странном заповеднике.

Ещё затемно все отряды были на исходных позициях в тридцати километрах от Годдарга. Через десять минут по этому городу, окруженному рукотворным оазисом, должна была начать работать с дистанции в шестьдесят километров тяжелая дальнобойная артиллерия, а это было восемьсот семьдесят гаубиц самого крупного калибра. Город с населением в девять миллионов жителей, окружала крепостная стена десятиметровой высоты, опоясавшая правильный круг диаметром в тридцать семь километров, но Исигаву интересовали не его предместья, в которых было расположено несколько десятков хорошо укреплённых крепостей, а центр Годдарга, окруженный семидесятипятиметровой стеной, где на холме с пологими склонами были сосредоточенны все имеющиеся в наличие отряды сарнаохтаров. Если они вышибут их и заставят бежать вместе с Миравером, то участь предместья будет решена, ведь там жили преимущественно рабы императора. Поэтому непосредственно по плоской вершине холма, на которой стоял императорский дворец и Морнатирин — Чёрная башня Голониуса, а также находилась большая площадь, окруженная сотнями сарнасельмов с самым большим, семигранным центральным сарнасельмом, огонь вообще не будет вестись, чтобы сарнам было куда убегать.

Разведка доложила, что Миравер имел намерение покинуть Годдарг в двенадцать часов утра, но Исигава хотел заставить его сбежать на несколько часов раньше и потому как только начнёт светать, то есть в шесть часов утра, приказал начать штурм. Минута в минуту гаубицы проехали через порталы прохода, заняли позиции, нацелились на центр города и одновременно открыли огонь. Огромные серебристые снаряды, которые были оснащены системами лазерного наведения, сначала раскрыли специальные крылья лопасти, а потом, после корректировки, стали падать вниз вертикально, но на километровой высоте выбросили купола парашютов. Зенитная артиллерия врага немедленно открыла по снарядам огонь. Самим снарядам-контейнерам сгустки магической плазмы не причиняли почти никакого вреда, но сжигали их парашюты и это привело к тому, что первые снаряды, которые как раз и были нацелены на позиции зенитной артиллерии, быстро достигли земли, взорвались и выбросили во все стороны сотни небольших, проворных ракеток, оснащённых системой индивидуального наведения, которые сами находили сарнаохтаров.

Первым же залпом всех сарнов находящихся на открытом пространстве буквально смело, словно веником. Поэтому снаряды доставленный вторым залпом, опустились на площади, улицы и крыши домов невредимыми и присоединились к тем, которые залетели в центр города после первого залпа. Затем последовал третий залп и только пятый был снова встречен огнём зениток, но с тем же успехом, то есть сарнов снова смело всех до единого. Сарнаохтары попытались было рассмотреть, что же это за напасть свалилась им на голову, но это привело к тому, что первая же ракета, которую они подняли, немедленно взорвалась и их любопытство моментально испарилось. Они быстро учились на чужих ошибках, а потому призадумались и, малость покумекав, отказались от мысли расстреливать лежащие на тротуарах сребристые ракеты, несущие в себе шипящую, летающую смерть. Помимо улиц в центре Годдарга было полно подземных галерей и сарны стали собираться возле входов, обсуждая между собой, что им следует делать дальше. Пока что никаких приказов от начальства им не поступало, а никакого врага, которого им следовало немедленно уничтожить, они даже и в глаза не видели.