Игрушки императоров - [5]
«Велено сделать к нему великому государю в хоромы, — записывал 13 января 1685 года царский писец, — две пушки деревянный, потешные, мерою одна в длину аршин, другая в полтора аршина и посеребрить, на станках и с колесы окованными, на станках клеймы, и в кругах орлы, и клейма литыя оловяные, и расписать их зеленым аспидом…»
Потом к Преображенскому полку прибавился и Семеновский… Дни и месяцы пролетали в учебных сражениях, в походах…
Из Оружейной палаты беспрестанно вытребовывались пищали, мушкеты, карабины, копья, стрелы…
Зимой 1685 года по чертежам немецких мастеров в Преображенском была выстроена «потешная» крепость Пресбург, на которой отрабатывались правила осады и штурма…
За несколько лет незаметно для окружающих Преображенский и Семеновский полки из «потешных» превратились в настоящие. В дальнейшем, кстати сказать, они стали главными полками русской гвардии, и служба в них считалась особенно почетной.
Летом 1689 года, когда наущаемые Софьей стрельцы собирались убить Петра, эти полки были уже грозной силой.
Стрелецкий мятеж удалось подавить.
Было Петру в ту пору семнадцать лет…
Но до этого рубежа он успел обзавестись еще одной «игрушкой».
В 1688 году в селе Измайлове, в амбаре, где был свален разный хлам, Петр отыскал ботик и 25 июня спустил его на воду Плещеева озера.
С этого ботика, как считается, и начался Российский флот.
И всего четверть века оставалось до Гангута…
Глава вторая
Петр II
Поразительно, насколько естественно сливаются детские игры первого русского императора с его зрелой деятельностью, за которую и назвали его Великим.
Но из детства, из отроческих лет и все то недоброе, что несло России правление Петра I…
Потрясение, пережитое десятилетним царем 15 мая 1682 года, породило в душе подростка необъяснимую, почти подсознательную ненависть к русской старине, зачастую выливавшуюся в отрицание вообще всего русского.
Так получилось, что офицерами в Преображенском полку были иностранцы. Общаясь с ними, юный Петр осваивал языки, знакомился с точными науками, которым при традиционном воспитании царских детей почти не уделялось внимания.
Но здесь же, в полку, прививались одиннадцатилетнему ребенку и дурные наклонности. После каждого перехода, после каждого «потешного» боя офицеров звали к молодому царю на обед. По обычаю, в конце обеда приглашенным подносился бокал вина. Выпив, должно было откланяться и уйти. Однако иностранцы, плохо знакомые с этим русским обычаем, обойтись одним бокалом не могли.
«Им, — как пишет историк Михаил Погодин, — мало было и по два, и по три…»
Юный Петр, не стесняемый строгим надзором, тоже старался не отставать от «учителей», и уже к двенадцати годам приучился к алкоголю.
Так что дикие, безобразные пьянки его тоже из детства…
Из детства и стремление Петра превратить Россию в нечто похожее на Германию или Голландию, а своих подданных в немцев или голландцев… Стремление заведомо неисполнимое, но тем не менее дорого стоившее стране.
Наверное, Петр I и сам понимал, что подсознательное стремление уничтожить ненавистную русскую старину, а народ России обратить в покорных рабов, для владения которыми он завезёт из-за границы «культурных» иностранцев, неисполнимо.
Понимал…
Не мог не понимать…
Но в том-то и заключалась трагедия Петра, что, понимая все, не мог пересилить себя и смириться с неизбежностью, не желал подчиняться неумолимой логике истории.
Анализируя поступки и поведение Петра I, многие исследователи теряются: почти гениальные озарения соседствуют с провалами…
Действительно, бездарный Прутский поход, когда Петр сумел завести в окружение огромную русскую армию и фактически капитулировал, кажется, осуществлялся не героем Полтавы, а совсем другим человеком.
Некоторые объясняют череду этих «просветлений» и «затмений» болезнью Петра…
Может быть, это и верно.
Увы, многие поступки Петра, его решения и прожекты зачастую находятся за гранью безумия, и деятельность Петра I в такие периоды превращается в сражение обезумевшего гордеца с Божьим промыслом. И безумие это прежде всего проявилось в отношениях Петра с собственной семьей.
Вопреки обычаю, праву и здравому смыслу Петр I предпринимает отчаянные усилия, чтобы не допустить на русский престол не только своего сына Алексея, но и внука, будущего императора Петра II. Все силы измученного болезнью, впадающего в припадки ярости императора направлены на то, чтобы отобрать престол у своего сына и внука от царицы Евдокии.
И когда пытаешься проследить связанные с этим события, когда видишь, как много энергии и изобретательности было растрачено Петром Великим в борьбе с собственными сыном и внуком, становится страшно…
Будущему императору Петру II было десять дней, когда умерла его мать, и дед-император вручил его отцу, царевичу Алексею, письмо с требованием «нелицемерно исправиться».
Письмо это, резкое по своему тону, произвело на Алексея самое зловещее впечатление…
Через несколько дней должен был родиться брат Алексея, Петр Петрович, которого ласкательно назовут в семье Шишечкой и которому — Алексей не мог не понимать этого! — уже сейчас расчищал заботливый отец путь к престолу.
