Игрожур. Великий русский роман про игры - [13]

– Пссн… Иссуда…

Семёныч, кажется, собирался выполнить свою часть обещания. Юрик, морщась от запаха (заигравшего к утру новыми обертонами), подошёл поближе.

– Дй рррку… Гррой… Сталин… к ордену…

Опёршись на Гноя, Семёныч поковылял на перрон, где тяжело дышала громада сонного поезда «Воркута – Владикавказ». Когда Юрику начало казаться, что путешествие никогда не кончится, спутник уверенно свернул к вагону номер восемь, выпустил локоть провожатого и рухнул на грязный перрон. Оттуда Семёныч протянул указующий перст и изрёк:

– Нюрк… Пссна пссди…

Привлечённая шумом проводница выглянула из вагона, злобно взглянула на распластанного морской звездой Семёныча и быстро сказала Гною:

– Быстро залезай, место 32, деньги потом. Чтобы никто не видел!

Юрик забросил в проём чемодан и шмыгнул следом; Нюрка немедленно задраила дверь – поезд отправлялся. Шатаясь, кибер-витязь побрёл по спящему плацкарту искать место 32; вокруг храпели, портили воздух, кряхтели и издавали другие удивительные звуки. Резко пахло носками и спиртом. Загончик с 32-м местом оказался ярко освещён; Гной робко заглянул туда и понял, что путешествие будет долгим: за столом сидели двое весёлых жилистых мужчин в майках-алкашках и потный тюфяковатый дядька в спортивном костюме; не надо было быть кибер-витязем, чтобы моментально понять, что тут происходит. И верно:

– Очко, Иван Николаич, – бодро объявил один из жилистых и шлёпнул картами по столу. Гной успел заметить на его руке два татуированных перстня, паука и неожиданно милое в таких обстоятельствах слово «КОТ».

Тюфяковатый горестно вздохнул и суетливо полез в карман, но победитель остановил его царственным жестом:

– Оставь, Иван Николаич, потом сочтёмся, – перевёл взгляд на замершего Гноя и без пауз продолжил: – Ты не стой, пионер, ты присаживайся. Раскинь со старшими в дурачка.

В планы Гноя это не входило, но как отказаться, он не знал. Запинал чемодан под полку и робко присел. «Белый лебедь» начал лихо метать карты; ещё до того, как Гной успел к ним прикоснуться, произошли два драматических события.

В проходе появилась проводница Нюрка и зашипела, чтобы Гной давал деньги. Тот протянул последнюю тысячу, но не тут-то было:

– Две тысячи договаривались.

– А… Семёныч…

Не успел Гной возразить что-то внятное, как в беседу вступил третий, доселе молчавший игрок. Страшным гулким голосом, никак не вязавшимся с его хлипким телосложением, он задал на первый взгляд невинный вопрос:

– Ты с людьми без денег за карты хотел сесть, пассажир?

Этапом из Твери, зла немерено

Юрик попытался что-то сказать, но вместо этого только сдавленно вякнул. Не к месту вспомнилась фраза из какого-то боевика, который он смотрел в видеосалоне в ДК «Красный шарикоподшипниковец»: «Ты больше не контролируешь эту ситуацию, Мёрдок!» Гной ещё успел грустно подумать, что свою ситуацию он и не контролировал с самого начала.

Неожиданно за парализованного ужасом футуристического богатыря вступился Белый Лебедь:

– Вась, не труби, кнокай – пионер на кикосе. И ты, гражданочка кондючка, не кошмарь: щас пассажир наливу подгонит, ты попозже заходи.

Тот, кого назвали Васей, отвернулся к тёмному окну и отчётливо сказал непонятную, но страшную фразу:

– Добро гадалки не помацал, гумза.

Проводница оценила ситуацию, поджала губы, прошипела что-то про уголовников и застучала каблуками прочь. Здесь признаки жизни подал толстый Иван Николаевич:

– Ладно, ребятушки, я на боковую. Денюжки попозже отдам, ага?..

Белый Лебедь смерил попутчика колючим взглядом и сладким голосом произнёс:

– Ты не спеши, Иван Николаич. Дорога долгая. Может, отыграешься завтра. Только ты уж нас не обмани, милчеловек.

Вроде бы никакой угрозы во всём этом не было, но толстый Гноев попутчик смертельно побледнел, забегал глазами и суетливо полез на верхнюю полку, тяжело пыхтя и извиняясь. Лебедь посмотрел ему вслед, потом уставился ввалившимися блестящими глазами на ошалевшего Юрку. Тонкие губы растянулись в приторной улыбке (Гной сразу вспомнил цитату из какого-то фэнтези – там у злого короля усмешка была, дескать, похожа на ножевую рану в животе трупа), тускло блеснула фикса и попутчик сказал:

– Ну что, пионер, раз денег нет – может, на просто так раскинем?

Немедленно и необъяснимо оживился Вася – тихо рассмеялся и добавил:

– В дурачка, а? Чтобы дядям не так скучно было ехать?

Гной подумал, что в дурака-то на просто так большого вреда не будет и открыл рот, чтобы согласиться. В эту секунду раздался оглушительный кашель, и по проходу плацкартного вагона проковылял старик с полотенцем и разлохмаченной зубной щёткой в ладони. Как по сигналу, начали просыпаться и остальные путешественники, загремела подстаканниками Нюрка, и в вагоне стремительно закипела обычная железнодорожная жизнь. Двое попутчиков уставились на Гноя с нескрываемым сожалением, потом молча переглянулись. Наконец, Белый Лебедь поскучнел и равнодушно бросил:

– Ладно, чухнарь, спокойной-ночи-малыши. Шконка твоя сверху.

Гной засуетился, не зная, куда приткнуть чемодан: под нижними полками всё было заставлено какими-то баулами, а до антресолей он бы ни за что не дотянулся. Наконец, кое-как разместив пожитки, Юрик прямо в «бомбере» вскарабкался наверх и закрыл глаза. От нервов и холода его колотила крупная дрожь, уснуть не было никакой возможности. Постельного белья ему, естественно, не дали, поэтому пришлось скрючиться прямо на грязном матрасе. Внизу попутчики тихо беседовали – сквозь стук собственных зубов Гной слышал странные слова «чесать лохматого», «галантина насыпная» и «месить глину». «Наверное, строители», – понял без пяти минут великий игровой журналист Юрий «Череп» Черепанов и неожиданно для себя провалился в дурной, без сновидений, сон.