Игромания Bet - [30]

С другой стороны, если старшина, словивший Клипу, зачем-то мне звонил, то значит, у него на меня тоже что-то имелось. Короче, надо сматываться отсюда и придумывать, как жить дальше. Домой ехать нельзя — там засада. В «Вертепе» тоже наверняка ждут. Надо, наверное, переждать в «Метле». А если в «Вертепе» устроят из-за меня шмон, то в «Метле» народ обязательно об этом узнает. Сообщат. Там же пипл может знать что-нибудь о судьбе Клипы и Ванечки. У Клипы в «Метле» полно дружков. Он рассматривал «Метлу» как равноценного партнера, не делая окончательного выбора в пользу «Вертепа». Все-таки Клипа и в обычной жизни, и в шпилевой не моногамен.

Фрагмент 36. В «Метле» не замели.

Вокруг «купера» ничего подозрительного не происходило. Швейцар сменился. Движение машин было оживленным, как и положено ему быть в одиннадцать часов дня, когда приличные люди вовсю занимаются общественно полезными делами.

Через легкие пробочки добрался до Нового Арбата. Хотел оставить тачку у «Метлы», но понял, что там ее легко заприметить, и проехал дальше. Припарковался во дворике рядом с магазином «Интим». Напротив «Жигулей». Здесь не найдут!

Прошелся до «Метлы» с большой пользой для дела. А польза заключалась в том, чтобы определить, нет ли хвоста. Следаки оказались умелыми — себя не обнаруживали. Или их не было вообще. Мне хотелось второго, но более вероятным представлялось первое.

По лестнице я спустился в игровой зал и сразу хотел убежать. Клипа и Ванечка сидели у навесного экрана — пялились в него и завтракали. Типичная подсадка! Впрочем, они так обрадовались моему появлению, что я мгновенно исключил коварство с их стороны. Догадки и страхи безумной ночи в «Мариотте» следовало забыть и просто послушать друзей.

— Чего телефон вырубил? — в прежнем развязном стиле, без «здрасте» и прочих условностей, выступил Клипа. — Как нас нашел? Охренеть можно!

— А вы здесь откуда? И куда ночью подевались?

— Мы из ментуры, — похвастал Клипа.

— Уроды! Просто уроды! — тонким честным голосом возмущался Ванечка.

Все оказалось совсем не так, как я думал. Хотя окончательную картинку из противоречивых сообщений пострадавшей парочки составить было трудно. Они перебивали друг друга, старались показаться героями, сохранившими тайну нашего похода на Болотную. Из всего этого я, зная не первый год повадки и привычки действующих лиц, вывел такую историю…

Фрагмент 37. Хулиганы-гуманисты и менты-садисты.

Ванечка стоял и дрожал. Потому что не мог не дрожать. За один и семь — дрожал. Дрожал так, что привлекал внимание прохожих. Дрожал так, что спровоцировал праздношатающуюся молодежь. Так бы они, наверное, прошли мимо и ни о чем плохом не подумали. Купили бы пива и сели на скамеечку в ближайшем сквере поругаться матом для удовольствия. Но Ванечка своей трясучкой привлек их внимание.

Парни не драматурги: они попросили традиционную сигаретку. Если бы Ванечка послал их хотя бы на три буквы, то они с легким сердцем двинули бы дальше. Но Ванечка назидательно указал им на то, что курить вредно. А это уже хамство. Санкционированное Минздравом, но все-таки хамство! И парни терпеть не стали. Причем они выбрали самый гуманный способ наказания. Не посягая на чистоту и симметричность лица, они отобрали у Ванечки телефон, который он, словно дразня их, держал в скрюченных пальцах. И убежали…

Ванечка попробовал докричаться до нас, но мы прокладывали путь к металлическому сейфу и не отреагировали. Тогда Ванечка, набравшись смелости, сам хотел пуститься в погоню. И тут его остановили подъехавшие на тачке менты.

Ванечка попал в переплет. Ведь нас он не мог предупредить об опасности. Тогда Ванечка решил заложить парней. Менты внимательно выслушивали показания Ванечки. И как только он сказал, что злоумышленники скрылись в кустах, оттуда, из зарослей, послышался хруст, и менты приступили к исполнению служебных обязанностей.

Но в кустах были обнаружены не обидчики Ивана, а разочарованный в писаниях Фоминго Клипа. Он уже почти вышел на набережную и тут увидел Ванечку в окружении ментов. Клипа попытался избавиться от главной улики — металлоискателя. И слишком резко швырнул его в сторону. Именно этот швырк и привлек внимание мусоров. Когда они побежали в его сторону,

Клипа окончательно обезумел. Психологический удар, полученный из-за крушения красивой мечты, грозил обернуться еще и административными преследованиями. А может, даже грубой расправой.

Клипа бежал, но его тело не было знакомо с такими жизненными проявлениями, как бег. Тело бурно протестовало. Поэтому Клипа быстро попал в пляшущие световые овалы фонариков и был повален.

И вот теперь в спокойной «Метле», запихнув в кратер рта внушительный пирожок, Клипа убеждал меня, что в самый драматический момент думал обо мне, и когда подлая ментовская рука накрыла его, он на бегу набирал мой номер, чтобы предостеречь.

Я не стал делиться сомнениями. Иначе он стал бы божиться и клясться, излагать аргументы, призывать Ванечку в свидетели, и тогда я не услышал бы концовку истории. А мне хотелось… Поэтому я благоразумно позволил Клипе упасть на землю Болотной площади с мыслями обо мне. Из его руки был извлечен мобильный, принятый ментами за Ванечкин.