Игроки Зимы - [11]

Под вечер похолодало, на небе сгустились тучи. Оайве пересчитала заработанные монеты и отправилась к лотку пекаря купить себе хлеба.

Солнце зашло, на улицы постепенно опускались сумерки. Вернувшиеся из порта мужчины отправлялись кто по домам, кто в винные погребки. Оайве направилась к озеру.

Сигнальный огонь маяка посылал в ночь свой свет с каменной сторожевой башни. Несколько человек дозором обходили корабли. Она укрылась в тени и бесшумно последовала за ними. Когда кто-нибудь приближался к ней, она закрывала глаза и становилась невидимой.

Оайве выбрала узкую лодку, пришвартованную вне полосы света, отбрасываемого башней. Парус был убран, но он пока и не нужен. Несколько слов, обладающих волшебной Силой, разомкнули цепь лодки, когда она ступила в нее.

— Тебе не нужно весло, — сказала лодке Оайве, — тебе не нужен ветер, который тебя подгоняет!

Потом жрица прошептала еще несколько древних слов, и лодка, шевельнувшись как спящее животное, скользнула в озеро.

Вода была гладкой как лед, и казалось, что лодку несет желтоватый свет, струящийся с башни. Даже если кто-то и увидел бы лодку, с приглушенным размеренным плеском скользящую без весел и паруса, он не поверил бы глазам и, скорее всего, держал бы язык за зубами.

Оайве управляла лодкой, сидя на корме.

В озере, блеснув подобно клинку, прыгнула рыба.

В полночь над ней плыли плотные облака. Оайве подняла парус, и он выгнулся как лук. Она пересекла ветер, и лодка полетела вперед. Оайве была родом из племени «людей моря» и кое-чему научилась у них прежде, чем пришла в Храм.

Она уверенно вела лодку между водоворотов.

Позже Оайве скрепила парус и румпель шкотом, обмотав его конец вокруг талии, чтобы внезапный порыв ветра или изменившаяся скорость лодки тут же разбудили ее, и поспала несколько часов.

Седой опережал ее только на один день. Он поступил беззаботно и неосторожно, позволив себе передышку. Всего лишь на один день он был впереди, на Красном корабле Курля.

Утром земля на севере и юге казалась оборкой, сотканной из тканей. Впереди и позади лодки под ярким солнцем серебром сверкала вода.

Оайве съела кусочек хлеба. Ветер гнал лодку вперед, и нужды в колдовских Силах пока не было. То, что она сделала, поражало ее. Все чары, которые она использовала, были всего лишь вариациями обыкновенного, простого соединения и разъединения, искусством маскировки и умением оказывать влияние, которое Посвященный приобретает над чувствами и ощущениями других.

С тех пор, когда ее впервые познакомили с колдовством, она и не думала, что воспользуется Магией подобным образом, не представляла, что вообще когда-нибудь воспользуется ею.

К полудню ветер стих, и Оайве пришлось подгонять лодку с помощью своих Сил. Тут ей пришло в голову, что она, возможно, сумеет догнать Красный корабль, ведь без ветра он может продвигаться вперед только на веслах. На виду у всей команды Седой вряд ли воспользуется теми же средствами, что и она, разве что он уже обнаружил, что жрица по-прежнему преследует его, и позаботится о ней раньше…

Она сидела на румпеле, всматриваясь вперед и ждала.

Незадолго перед вечерней зарей на фоне заходящего солнца обрисовалась высокая мачта с убранным на рею парусом. Когда стали видны очертания корабля, Оайве узнала его. Это был Красный корабль. В штиль он лишь медленно дрейфовал вперед.

Она не стала заставлять лодку плыть быстрее. Постепенно на борту Красного корабля она разглядела людей. Один мужчина стоял на корме, но это был не рулевой. Это был Седой.

Отчаяние охватило жрицу, она поняла, что чужак тоже видел ее.

Оайве услышала, как он закричал через всю поверхность воды, разделявшую их. Но он звал не ее, а кого-то, кто находился позади нее. Он поднял руки — и тогда взвился ветер.

Он толкнул лодку гигантским кулаком. Оайве едва смогла удержать румпель. Пылающая краснота солнечного заката слишком рано сменилась чернотой ночи. Ветер несся теперь в небе огромной крутящейся воронкой. Седой вызвал эту бурю, словно позвал собаку.

На Красном корабле подняли парус и судно бешено помчалось на запад, рассекая волны словно отточенное лезвие клинка. Кильватерная струя, настигнув, ударила лодку, как тяжелая плеть.

Способность совершать чудеса покинула Оайве. Теперь ветер яростно атаковал ее лодку. Он сорвал с мачты парус, и парус хлопал под порывами ветра, удерживаемый только несколькими тонкими фалами. Оайве испугалась и в то же время рассвирепела. Лодка летела как на крыльях.

Небо и вода стали цвета свинца. Красного корабля она больше не видела. Вода клокотала, будто из ее глубины всплывали, разъяренно сражаясь, огромные чудовища.

Во мраке сверкнула молния, и на мгновенье Оайве увидела впереди Красный корабль, похожий на спасающегося бегством черного лебедя.

Какими волшебными силами должен располагать Седой, чтобы подчинить, сделать полезной себе стихию!

У Оайве было ощущение, что под днищем лодки бьется, стараясь вырваться из сетей, взбесившаяся касатка.

И вдруг касатка вынырнула! Озеро поднялось на дыбы, увлекая за собой лодку. Оайве отчаянно вцепилась в румпель. Мир, казалось, взлетал высоко в небо и с оглушительным грохотом обрушивался вниз, и все это захлестывала вода. Казалось, лодка наскочила на стену. Мучительно рванувшись, парус оторвался вовсе, гик, качнувшись, слегка ударив ее по лбу.