Игра вслепую - [44]

Питер посмотрел на девушку, та решительно кивнула.

– Ну хорошо. Тогда поехали.

– Питер, – начал Эл, – я бы на твоем месте чувствовал себя точно так же. Ясно, что ты хотел бы защищать свою принцессу. – Я ощетинилась, но Эл не обратил внимания. Робин подняла брови, и мы обменялись печальными улыбками. Что за вульгарный сексизм, просто первобытный какой-то. – Но только Джулиет может выяснить, кто стоит за этими угрозами. Ей надо вспомнить события последних двух недель, составить список подозреваемых и передать его в полицию. Но можешь не волноваться. Я о ней позабочусь.

Это уже слишком.

– Спасибо, Эл, я могу сама о себе позаботиться. Хотя мне нужен помощник для расследования. Если желаешь.

Эл открыл было рот, но Питер его опередил.

– Пусть Робин отвезет детей на Медвежье Озеро. Я останусь здесь. А вдруг это опасно? Ты не останешься одна.

Я поцеловала его в щеку.

– Дорогой, я очень ценю твою заботу. Но дети не знают Робин. Они же не могут поехать с человеком, которого ни разу не видели. К тому же вряд ли Робин захочет выполнять обязанности нянечки.

– Я многое умею, но двое маленьких детей – это слишком, – согласилась та.

Я продолжила:

– Кто-то из нас должен поехать с ними. Я согласна с Элом. Чтобы выяснить, кто виноват, мне надо остаться здесь.

Питер явно боролся с собой. Меня всегда удивляло, что мужчины, которые защищают права женщин, которые выросли с верой в то, что женщины им равны и вполне способны постоять за себя, – что эти мужчины временами страдают мачизмом. У нас с Питером равный брак. Даже несмотря на то, что в настоящее время он единственный кормилец. Но когда мой муж почувствовал, что мне грозит опасность, он, словно рыцарь, хотел взяться за копье и ринуться в бой. Правда, он знал, так же как и я, что кому-то надо позаботиться о детях.

По лицу Питера я поняла, что он смирился, и поцеловала его в щеку. Но, уязвленный тем, что ему придется бежать, он оттолкнул меня. Я повернулась к Элу.

– Сейчас уже поздно. Может, подождете до утра? Робин, тебя я положу в комнате для гостей, а Элу постелю на диване, – сказала я.

– Знаешь, лучше поехать сейчас. Утром начнутся пробки. Сейчас на дорогах почти никого, и мы быстро доедем. Если вы не возражаете, – сказала Робин, поворачиваясь к Питеру.

– Я не против, – ответил Питер. Он окончательно сдался. – Только соберу вещи. Джулиет, а ты собери детей. Как вы думаете, мы надолго уедем?

– На пару дней, не больше, – сказал Эл. – О еде можете не беспокоиться. Там сейчас Жанель, работает в саду. Я уверен, что на кухне полно всего.

– Она не против, что мы вот так ворвемся? – спросила я. – Может быть, она хочет отдохнуть от суеты.

– Нет, все нормально. Она вам обрадуется. Жанель обожает детей. Внуков у нее в ближайшее время, скорее всего, не появится, так что хоть твоих малышей понянчит.

Робин тяжко вздохнула и устроилась в кресле, ожидая, когда мы соберемся.

Питер подготовился к двухдневному отсутствию, а я собрала жуткое количество детских вещей. Каждый раз, когда я отправляюсь куда-нибудь с детьми, вспоминаю безрассудные путешествия юности. Я ездила в Азию и Южную Африку с легким рюкзаком и фотоаппаратом. Теперь же, чтобы сходить в парк на несколько часов, приходится брать с собой вагон и маленькую тележку. Ограничившись самым необходимым, я упихнула детскую одежду, купальные принадлежности, бутылочки, шапочки, запасную обувь, игрушки, таблетки, капли и бинты на все случаи жизни, в два огромных чемодана. Еще в одной сумке лежали пакеты сока, рисовые пирожные, чирио, изюм и пачка хрустящих шоколадных печений – теперь хорошее поведение обеспечено. Можно ехать.

Как ни странно, ни Руби, ни Исаак не проснулись, пока мы переносили их в машину. Я поцеловала их, стараясь не разбудить. Когда машина отъехала, у меня защемило сердце. Раньше я никогда не расставалась с Исааком так надолго. Интересно, что будет делать мой сладкий мальчик, когда проснется и увидит, что меня нет. Наверное, будет весело играть с Робин в полицейских и грабителей.

– Она не подпустит детей к оружию, правда? – сказала я Элу.

Вместо ответа он искоса глянул на меня.

19

Когда на следующее утро я встала, то обнаружила, что постель Эла заправлена, аккуратно, будто в казарме. Я еле сдержалась, чтобы не испортить это совершенство, и отправилась на кухню, где обнаружила самого Эла, поедающего хлопья из отрубей.

– Полезно для пищеварения, – сказал он.

– Слишком много информации выдаешь, Эл, – ответила я, наливая себе кофе. – Ты уже считаешь?

– А?

– Время считаешь? Эти разговоры включаются в почасовую оплату?

– Нет, за то время, когда я сплю или ем, денег не беру. За остальное – да.

Я устроилась на табуретке напротив него.

– Мне бы пригодилась твоя помощь, и я рада, что Питер с детьми теперь в безопасности. Но мы не можем заплатить и Робин, и тебе.

Он доел хлопья и шумно глотнул кофе.

– Как насчет услуга за услугу?

– Что ты имеешь в виду?

– Я помогу тебе сейчас, а когда мне понадобится юридический совет, ты вернешь долг.

Я обдумала это предложение. Помогать Элу с юридическими вопросами несложно, если этим все ограничится.

– По рукам, – сказала я, и мы обменялись рукопожатиями.