Игра времен - [22]

– Гагат, – произнесла Визуна, рассматривая камень.

– Гагат – это власть над силами ада?

– Невежество! – возопила Визуна. – Власть над силами ада – это агат. А гагат – это камень Великой Матери! Постой, – она запнулась, – но ведь гагат – женский талисман. А нес его мужчина?

– Да. Если только у женщин не может быть на щеках недельной щетины.

– Странно, – сказала она, с опаской дотрагиваясь до камня. – Очень странно. – И тут же отдернула руку. – Знаешь что? Спрячь-ка ты его подальше.

Под утро я немного поспала, а днем решила вернуться в лес. Я хотела посмотреть, не прячутся ли там убийцы. Может быть, мой поступок выглядел необдуманным, но, повторяю, я всегда знала, что в лесу со мной не может произойти ничего дурного. И потом, мне не давали покоя слова умирающего. Может быть, узнав что-то о тех, кто за ним охотился, я от обратного смогу выяснить, какова была цель его путешествия и кому я должна передать талисман.

Я не нашла их. Только следы. Их действительно было в лесу не менее двух десятков. Ночью они прочесывали лес, пока не нашли того, за кем гнались. Странно, но у них не было собак, а вот лошади были. Я нашла следы множества лошадиных копыт в низине, откуда начиналась горная тропа, ведущая прочь из долины. Я немного прошла по ней, а потом поняла, что напрасно теряю время. Они уже успели выбраться на дорогу, а там мне их пешком нипочем не догнать.

На ходьбу по лесу у меня ушел целый день, и тем не менее я не спешила возвращаться. Что-то мне во всем этом мешало, что-то было неправильно. Хотя ничего такого в них не было – обычные наемники… Но почему они даже не обыскали труп? Просто подняли и унесли.

Потом я все же с неохотой поплелась домой. Может, мне не стоило оставаться в лесу на ночь? Все равно я ведь не достала омелу и не убила нетопыря. Но до новолуния были еще целые сутки…

Подойдя к дому, я сразу почувствовала недоброе. Нет, никаких чужих. Только присутствие зла. Я сделала охранительный знак и вошла. И увидела тело Визуны на полу между постелью и столом. Я бросилась к ней, но она уже успела остыть. На теле не было никаких признаков насильственной смерти, но лицо искажено и губы посинели. Мгновенный приступ, резкая боль… но почему такое острое ощущение присутствия чужих сил? Они ушли, но они побывали здесь… Я подняла тело Визуны и перенесла его на постель. Обернулась, будто еще что-то можно было сделать.

Талисман, который я, уходя, тщательно запрятала в тайник, лежал на краю стола, словно Визуна, падая, выронила его из рук.

После похорон Визуны было тяжко и пусто на сердце. Я знала, что Визуна умрет, до того, как нашла талисман, но если бы я не оставила его в доме, Визуна, может быть, не умерла.

Я снова достала его из тайника и стала рассматривать. Я видела много магических камней, когда дороги были еще открыты и разные предметы из большого мира доходили к нам беспрепятственно. Другие талисманы мы делали сами, не только для деревенского обихода, где можно было обойтись травами и корнями, но также из камней, что мы искали в заброшенных штольнях. В привозных встречались похожие черные камешки, но это были обычные обереги от дурного глаза.

Я вспомнила тексты лапидариев, которые наизусть твердила Визуна: «Изображай медведя на аметисте, лягушку на берилле, всадника с копьем на халцедоне, барана на сапфире…» Относительно гагата я не знала указаний. Обычной греческой надписи «Иао, абраксас» тоже не было. Символы – а может быть, просто рисунки – на камне были совершенно незнакомы. Чем-то они напоминали мне изображения, которые можно видеть на древних стоячих камнях, но были сложнее. И я снова вспомнила, как убийцы не стали обыскивать тело. Может быть, они боялись прикоснуться к камню?

Мне нужен был совет. Я и не знала никого, кто мог бы мне его дать. Ведь я никогда нигде не бывала, кроме леса и деревни. Единственное, что мне пришло на ум, – то, что я слышала от Визуны о колдуне из-за перевала, зловредном, но умном старике. И я решила позвать его. Весеннее равноденствие миновало, он должен быть свободен.

Есть много способов заставить колдуна явиться. Я выбрала самый простой. Взяла новый глиняный горшок, бросила туда две иглы, настрогала дубовых щепок, залила водой и поставила на огонь. И я буду доливать воду и кипятить это варево до той поры, пока он не придет.

Он пришел на четвертый день, плюхнулся за стол и сразу же воззрился на очаг. Я молча сняла горшок с огня, а перед стариком поставила кувшин пива, миску с кашей и полкруга сыра – все, что было в доме. Я соблюдала обычай черных – не здороваться и не называть имени, хотя мне это ничем не грозило.

Он поел, выпил, потом сказал мне:

– А черенки в палисаднике выкопала бы. Сразу видно, что ведьма живет.

– Почему?

– Розы же! Разве любовная ворожба без роз обходится?

– Запросто, – буркнула я. – Берешь свечу, что побывала в руках мертвеца, потом щепку от придорожного креста…

– А вот этого тебе знать не нужно, – перебил он меня. – Ты белая.

– Знаю вот.

– Ох, Визуна… Кто знает, где теперь ее душа? – И без перехода, уставившись острыми глазками мне в переносицу: – Зачем позвала?

Я сняла цепочку с шеи и протянула ему. Но он не взял. Даже толкнулся в сторону.