Игра в жизнь. Этап первый - [20]

Вор понял, что его извращённым планам не сбыться, когда девушка продолжала брыкаться и отбиваться, и тогда в конец, рассвирепев, он ударил её по лицу. Потом ударил в живот, и, поднявшись, принялся пинать несчастного подростка, не останавливаясь, даже услышав вой полицейской сирены. Преступника ловко скрутили, и уложили на землю, один из полицейских вызвал скорую, и помог Синди сесть, прислонившись к стене спиной. Верхняя одежда была порвана на ней, все руки и тело в ссадинах и порезах из-за боя в груде битого стекла. Лицо тоже было разбито, и невыносимо болела левая рука. Девушка, ещё не оправившись от шока, плакала, ей было обидно, что её так побили, что она проиграла, оказалась слабее.

В больнице обе матери причитали и кричали на дочь, жалуясь на то, что она этакая эгоистка не ценит их заботы, доводит до сердечного приступа, занимается глупостями, за которые её могут убить. Все их упрёки доходили до Синди, словно через вату, будто её контузило. На самом деле она долга не могла оправиться от шока. Сидя на больничной кушетке, с гипсом на левой сломанной руке, с перемотанной головой, которую тоже умудрилась разбить при падении и получить лёгкое сотрясение, девушка равнодушно пялилась в одну точку.

Выговорившись, и обвинив Синди в том, что она плохая дочь, мамаши удалились, оставив девушку в сладостной тишине. Только когда в палате появился Бадди с красными от слёз глазами, с одиноким цветком в руке и пакетом фруктов, на побитом лице Синди появилось нечто похожее на улыбку. Но не нужны было быть умопомрачительным психологом, чтобы понять, что девушке совсем не до веселья.

— Ты как? — задал глупый вопрос парень, усаживаясь напротив подруги.

— Прекрасно.

— Мне очень жаль…

— Всё в порядке, только давай ты не будешь мне говорить, что я не герой и надо перестать спасать людей.

— Я не стану, только пойми, что однажды ты так легко не отделаешься… и… кто-то очень будет жалеть о твоей…

— Гибели?

Бадди отвернулся.

— А кому я нужна? Кому будет меня, жаль? Моим мамашам? Ты хоть знаешь, что они мне сказали, что я дура, и плохая дочь, что они разочарованны во мне, отличная поддержка, мне и без этого плохо.

— Я имел в виду не твоих матерей…

— А кого? Кому я ещё нужна? У меня даже парня нет! — Синди понурила голову, — Обидно, когда пытаешься помогать людям, а им на тебя глубоко плевать, даже тому охраннику, которому я может быть, жизнь спасла. Обидно! В этом чёртовом мире я никому не нужна…

«Ты мне нужна!» — вопило сердце Бадди, но губы только сжимались плотнее, он не мог ей признаться, ещё раз, боялся, что даже в таком состоянии она посмеется над ним.

— Ты знаешь, — продолжала Синди, не глядя на собеседника, — а может вы все и правы, может, это и правда глупая идея, спасать город и людей, это ведь никому не нужно, никакой благодарности. Может, и вправду стоит всё это бросить.

Девушка отвернулась к стенке, постанывая от боли в руке. «Выкину эти Кроссовки к чертям, от них только вред» — твёрдо решила она.

Бадди, молча, поднялся, направился к выходу, потом вернулся, положил фрукты и цветок на тумбочку, и выбежал из палаты.

Вечером, когда Синди расстроенная предпринимала очередную попытку ко сну, в её палату тихо вошли.

— Извините, я не помешал? — поинтересовался мужской голос полушёпотом.

— Нет, здравствуйте, — девушка медленно обернулась.

Перед ней стоял незнакомый мужчина в чёрном комбинезоне с табличкой «охрана», его голова была замотана бинтом, на котором проступали кровавые пятна. Посетитель был бледен, очевидно, его тошнило после сотрясения, и он с трудом держался на ногах, справляясь с головокружением, держась за спинку стула.

— Извините, мы знакомы? — прервала затянувшееся молчание Синди.

— Меня зовут Джон, — гость протянул руку.

— Очень приятно, — девушка ответила рукопожатием.

— Мне бы хотелось поблагодарить мою юную спасительницу, и узнать имя моего ангела-хранителя, — лукаво улыбнулся охранник.

— О, Господи, надо полагать вы тот самый охранник из ломбарда?

— Можно просто, Джон.

— Ах, простите, меня зовут Синди Ли.

— У вас очень красивое имя.

— А это имеет значение?

— Я не понял…

— Моё имя имеет значение? Разве вы не сказали бы тоже самое, назовись я иначе?

Джон усмехнулся.

— Вы очень проницательны, молодая леди.

— Вы очень сильно акцентируетесь на моём возрасте, думаете, я слишком молода, для того, чтобы помогать людям?

— Что бы помогать, нет, но что бы бороться с преступностью, да.

— Вы не первый.

— В каком смысле?

— Не первый, кто отговаривает меня от спасения людей.

— Я не отговариваю, просто, вы ещё слишком молоды, что подвергать себя такой опасности, и у вас недостаточно опыта.

— Какого опыта?

— Боевого.

— Я же не собираюсь калечить людей.

— Понимаете, иногда в жизни бывают моменты, когда либо ты, либо тебя. Как сегодня, например, я, пожалел бродягу, и не сделал того, что положено, а он ударил меня по голове, как только я отвернулся.

— В жизни всегда так.

«Много ли ты знаешь о жизни?» — подумал про себя Джон, но вслух сказал:

— Поверь мне, не всегда, в мире очень много хороших людей, их большинство.

— Вы верите в это?

— Мы должны в это верить, иначе, зачем жить?