Игра в Тарот - [19]
К зиме они выработали концепцию: Надо всем миром идти в Москву, в храм Христа Крестителя, и собирать Собор. И они пошли. Скоро вся Москва оказалось запружена делегатами со всех приходов страны. Монастыри и многие приходы, не выдержав их напора, и стали на их сторону. Ежедневно новые и новые толпы правоверных приезжали, приходили, прилетали в Москву на Собор.
Конечно, в храм Христа Крестителя их никто и не думал пускать. Иерархат и не думал собирать Собор. Храм оцепили. Но они бродили всё возрастающими толпами вокруг и пели молитвы. Их начали арестовывать. Но это было не эффективно. Арест не был для них наказанием, наоборот они как бы сами стремились потерпеть от властей за веру. Да и было не понятно, что им собственно предъявлять? Ведь формально они ничего не нарушали, лишь стояли толпами и пели молитвы. Максимум на что могли пойти власти, так это сажать их на пятнадцать суток за административные нарушения, а потом этапировать по месту жительства. Они возвращались. На место арестованных прибывали всё новые и новые ходоки. Начали арестовывать благоволившим им священников и игуменов. Так как иеархат был заинтересован в разрешение этого кризиса, то этих священнослужителей начали назначать в далёкие приходы, или вообще отлучать от сана. Не смотря на ропот в церковных кругах, это оказалось наиболее эффективным средством, так как лишало смутьянов материальной базы. Просто лишало их мест постоя. Не имея пристанища, ходоки начинали бомжевать, спать на вокзалах, улицах, а это давало основание их арестовывать за административные нарушения. Каждую ночь многочисленные отряды внутренних войск проводили облавы и сгоняли всех, не имеющих ночлега в специально организованные концлагеря (тюрьмы просто не могли принять такого количества), где им ускоренным судопроизводством предъявляли обвинения и, затем, высылали, куда подальше от столицы. В какой-то момент власти поняли, что можно их просто не выпускать из лагерей, сославшись просто на то что, мол, суды просто не успевают оформить административное правонарушение, из-за обилия нарушителей. А так как они не собирались прибегать к насилию, а хотели только созыва Собора, то власть имела все шансы со временем взять ситуацию под контроль. Ведь Собор нельзя было созвать без повеления Лексия, а он, естественно, созывать его не собирался. Замаячила вполне реальная надежда постепенно всех смутьянов затворить в лагеря, и дождаться когда идея созыва собора улетучится сама собой. Ведь эту публику практически не надо было охранять, они смирно сидели, постились и пели псалмы, в надежде на чудесное избавление. Достаточно было добавлять в воду транквилизаторы и, как уверяли врачи, со временем морок должен был оставить паломников.
В один из дней этого кризиса Верховный Иерарх Лексий, плотно отобедав, нес торжественно и плавно свой живот в опочивальню. Он любил такие сладостные минуты неги и расслабления, когда после сытной трапезы его голова приятно пустела, заботы угодили куда-то прочь, мягкое тепло из живота нежно согревало его, и он как будто погружался в что-то тёплое, ласковое и приятное. Самое лучшее время предаться любимому занятию — дрёме. Предвкушая её, и почти уже засыпая на ходу, плавно плыл Лексий, словно в мягком облаке, в уже ожидающую его подготовленную мягкую постель.
Неожиданно в узком коридоре произошло какое-то вихреобразное, странное движение воздуха, засияло мягкое свечение, и перед ним возник старец. Иерарх даже на мгновение зажмурился, такой яркий свет исходил от его кротких и добрых голубых глаз. Был старец очень просто одет, согбен и опирался на тяжёлый посох. Он молча смотрел на Лексия и укоризненно качал седой головой.
Лексию он как-то уже один раз являлся. И тогда на Верховного Иерарха его появление произвело гнетущее впечатление. Он даже слёг в больничку на некоторое время. Но никаких за этим судьбоносных и опасных для него событий не последовало, да и врачи объяснили, что это всё пустое, так фантом сознания, игра воображения. Бывает, и совсем это не опасно. Ничего фантом плохого сделать не может, так как нет его на самом то деле. Всё это просто образы из подсознания. Иногда, особенно в моменты глубокого расслабления, сознание слабеет, вот они лезут. Внимание на них не надо обращать. Просто игнорировать, и тогда эти образу будут вытеснены чем-то другим.
Лексий решил так и сделать. Он некоторое время стоял и смотрел туда сюда, старательно разглядывая затейливые завитушки на плафонах. Призрак никак не уходил. Всё так же стоял на его пути, качая головой с укоризной, и, даже, как показалось Лексию, в уголках его глаз заиграли лучики насмешки, над его тщётными усилиями.
Это Лексия задело.
— Да что же это такое? Совсем жизни нет! Самому Верховному Иерарху проходу не дают — вспылил он и решил воспользоваться вторым способом изгнания подсознательных фантомов.
Для этого надо было пробудить, мобилизовать сознание каким-нибудь способом, например, обругать мираж по грубее.
Именно последним советом и решил Лексий воспользоваться.
— А ну пошёл вон, исчадие ада! Грешник мерзкий! Богохульник и сатанист! — выпалил он.
Реалити-шоу «Место» – для тех, кто не может найти свое место. Именно туда попадает Лу́на после очередного увольнения из Офиса. Десять участников, один общий знаменатель – навязчивое желание ковыряться в себе тупым ржавым гвоздем. Экзальтированные ведущие колдуют над телевизионным зельем, то и дело подсыпая перцу в супчик из кровоточащих ран и жестоких провокаций. Безжалостная публика рукоплещет. Победитель получит главный приз, если сдаст финальный экзамен. Подробностей никто не знает. Но самое непонятное – как выжить в мире, где каждая лужа становится кривым зеркалом и издевательски хохочет, отражая очередного ребенка, не отличившего на вкус карамель от стекла? Как выжить в мире, где нужно быть самым счастливым? Похоже, и этого никто не знает…
«Да неужели вы верите в подобную чушь?! Неужели вы верите, что в двадцать первом веке, после стольких поучительных потрясений, у нас, в Европейских Штатах, завелся…».
В альтернативном мире общество поделено на два класса: темнокожих Крестов и белых нулей. Сеффи и Каллум дружат с детства – и вскоре их дружба перерастает в нечто большее. Вот только они позволить не могут позволить себе проявлять эти чувства. Сеффи – дочь высокопоставленного чиновника из властвующего класса Крестов. Каллум – парень из низшего класса нулей, бывших рабов. В мире, полном предубеждений, недоверия и классовой борьбы, их связь – запретна и рискованна. Особенно когда Каллума начинают подозревать в том, что он связан с Освободительным Ополчением, которое стремится свергнуть правящую верхушку…
Со всколыхнувшей благословенный Азиль, город под куполом, революции минул почти год. Люди постепенно привыкают к новому миру, в котором появляются трава и свежий воздух, а история героев пишется с чистого листа. Но все меняется, когда в последнем городе на земле оживает радиоаппаратура, молчавшая полвека, а маленькая Амелия Каро находит птицу там, где уже 200 лет никто не видел птиц. Порой надежда – не луч света, а худшая из кар. Продолжение «Азиля» – глубокого, но тревожного и неминуемо актуального романа Анны Семироль. Пронзительная социальная фантастика. «Одержизнь» – это постапокалипсис, роман-путешествие с элементами киберпанка и философская притча. Анна Семироль плетёт сюжет, как кружево, искусно превращая слова на бумаге в живую историю, которая впивается в сердце читателя, чтобы остаться там навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.