Игра в самозванцев - [11]

Мне не обязательно с ним встречаться. Отправлю Квентина, а сама разведенкой займусь.

— Васильков допросим вместе, — объявила я властным тоном. — Остальных поделим.

— Хорошо, — оживился робот. — Возьму на себя даму.

Я скривилась.

— Обойдешься. Чтоб еще и эта на тебя запала? Пойдешь к иностранцу.

— Ну и подумаешь, пусть западает. У меня, между прочим, потребности.

Я наградила робота взглядом, позаимствованным у уличных громил.

— Сказала — идешь к иностранцу. И точка!

…Стеклянные двери, начищенный пол, консьерж-человек и глазки камер — набор, от которого еще недавно я — в облике Инги Брир — держалась подальше. Но сейчас прошагала королевой, грозно цокая каблуками и небрежным движением стягивая с шеи шелковый шарфик. Парковаться пришлось внизу, стоянка на крыше многоквартирного дома под названием «Белый тюльпан» предназначалась для жильцов и их гостей, получивших разрешение на посадку. Подозреваю, для сотрудников Службы безопасности здесь сделали бы исключение. Но вольные сыщики — иной уровень.

— Не уверен, что стоит вас пускать без одобрения господ Васильков, — объявил седовласый консьерж, разглядывая наши с Квентином удостоверения через роговые очки. Перевел взгляд на нас и «поздоровался» с вырезом на моем платье.

— Так позвоните им и скажите, что приятнее разговаривать с нами, нежели с мужланами в отделении, — бросила я с легким превосходством.

Зря, конечно. Просто раздражал этот типаж домработников. Они — обычные слуги, пусть и выше по статусу, чем горничные или уборщики, но ведут себя, словно повелители мира. Я вообще не понимала, почему на эту работу запрещалось брать роботов. Меньше пафоса, больше ответственности. Однако считалось, что с людьми уютнее, а машины пусть драят пол и выносят мусор.

Консьерж смерил меня презрительным взглядом, но номер квартиры Васильков набрал. Все-таки наши документы имели вес. Разумеется, мою угрозу старик благоразумно не передал.

— Вольные сыщики? — звонкий голос Катарины Василек отлично слышался из наушника консьержа. Растерянность улавливалась без труда. — Зачем им с нами говорить? Ох, мужа нет дома. Он вернется через полчаса. Пусть подождут, если для них это важно.

Мы с Квентином переглянулись.

— Подождем наверху, — объявил напарник. — Там ведь есть холл? И диваны?

Старик кивнул, а я осклабилась в не предвещающей добра улыбке. Само собой, сидеть в ожидании хозяина места преступления Виктора Василька мы не планировали. У нас еще две квартиры на повестке дня. Однако осчастливливать этой информацией консьержа не стоило. Он и так провожал нас до лифта неодобрительным взглядом.

— Ты б полегче с наездами, — посоветовал робот, пока скоростное подъемное устройство проворно взлетало на семнадцатый этаж.

Я не сочла нужным ответить, да и лифт распахнул двери. Шагнул наружу. Прямиком… Прямиком в объятия светловолосого мужчины в черном пальто с высоким воротом. Взгляды встретились. Почудилось, я тону в глубоких голубых глазах. Захлебываюсь.

— Эйван… — слетело с губ шелестом ветерка, но разум и осторожность, выработанная за последние восемь лет, включились быстро. — Вы Эйван Лучистый?

— Да. А вы…

— Релия Георгин, вольный сыщик. Это мой напарник — Квентин Аквамарин.

Эйван сжал протянутую для рукопожатия ладонь, и предатели-пальцы дрогнули.

— Полагаю, вы пришли из-за убийства девушки в квартире 17б?

— Верно, — я поспешила высвободиться.

— Что ж, — он подарил умопомрачительную улыбку. — Всегда рад помочь сыскному делу. Могу выделить несколько минут, госпожа Георгин.

Он сделал приглашающий жест в сторону квартиры. Я мысленно выругалась, но кивнула. Отказываться глупо. И перед Эйваном, и перед Квентином. Перед последним я и так опростоволосилась, назвав подозреваемого по имени. Мне же не полагалось знать, как выглядит сосед четы Васильков.

— Отлично! — оживился зараза-робот и едва руки не потер. — Вы беседуйте, а я пока загляну к госпоже Сирень из 17а.

«Убью! — пообещала я мысленно. — На запчасти разберу!»

Пока же пришлось покорно шагать рядом с мужчиной, который когда-то (целых две жизни назад) едва не стал моим мужем.

Квартира 17 в встретила знакомым сочетанием простоты и хорошего вкуса. Минимум мебели — только необходимая, много простора и света. И картины, картины. Эйван всегда любил живопись, в основном пейзажи. В Объединенном Доле мы часто ходили на выставки популярных и начинающих художников. Я, предпочитавшая иные виды искусства, оценивала картины по принципу «нравится — не нравится» или «сочетается ли она с интерьером в моем доме». Эйван видел в каждой работе душу, мог до умопомрачения рассказывать, какое настроение у изображенной природы, погоды, солнца или луны. Меня подобные разговоры вдохновляли мало, но восхищала и будоражила страсть, звучавшая в голосе любимого.

— Вы живете один? — я прогуливалась по гостиной, засунув подрагивающие пальцы в карманы легкого пальто.

— Да.

— Здесь бывает кто-то еще?

— Нет. Только я. Уборкой занимается робот.

— А девушки? — интерес прозвучал слишком явно, и я скрыла неловкость за шуткой. — Это подозрительно.

Эйван наградил меня по-кошачьи мягкой улыбкой.

— Я живу в Небесном Ирисе недели по две в месяц. Трудно поддерживать отношения на расстоянии. Да и приводить кого-то в эту квартиру нерезонно. «Белый тюльпан» — семейный дом. С благочестивыми соседями, предпочитающими, чтобы и остальные жили чинно. Поползут сплетни, и не успеешь оглянуться, как попросят на выход. А мне нравится вид из окна — люблю смотреть на реку. Да и работа в паре кварталов. Прогуливаюсь пешком, не использую лёт.