Игра в подкидного - [10]

Джек Дуглас, как мог, постарался успокоить ее и, попрощавшись, вышел из гостеприимной квартиры. На улице, прикинув, куда выходит окно гостиной, он двинулся налево и, обогнув дом, по узкой асфальтированной полоске двинулся вдоль задней стены, внимательно вглядываясь в землю. Почти сразу он нашел то, что ожидал найти: под окном гостиной миссис Макклоу на влажной после недавнего дождя земле отчетливо виднелись совсем свежие следы мужских ботинок. Судя по отпечатку, ботинки были совершенно новыми. Кто-то, похоже, подслушивал разговор, и полицейский догадывался, кто это мог быть. "Ботинки-то, наверное, на те деньги куплены, что миссис Типпет у матери одалживала", - усмехаясь, думал Джек Дуглас, довольный, что дело, висящее у него на шее, как пудовая гиря, наконец-то начинает раскручиваться.

Ступив на мостовую, чтобы перейти улицу, и машинально взглянув налево, он с изумлением увидел, что на него со страшной скоростью мчится его собственный автомобиль. Джек еще успел прыгнуть назад, и в этот момент автомобиль, резко вильнув вправо, ударил его задним крылом и швырнул на тротуар. Придя в себя через несколько секунд после падения, Джек Дуглас, еще полуоглушенный, с трудом поднялся на ноги и, морщась от сильной боли в левом бедре, поспешно заковылял к телефонной будке. Несмотря на немедленно объявленный розыск, сразу задержать машину не удалось. Ее нашли в Гарлеме только через три дня, причем изрядно изувеченной. Судя по ее внешнему виду, на ней перепробовали свое водительское искусство все подростки района, поэтому искать в машине отпечатки пальцев Джеффа О'Нила было бессмысленно, а без них и без заявлений Мери Типпет о вымогательстве и угрозах нечего было и думать получить санкцию на арест Бешеного Джеффа. Теперь у Джека Дугласа уже не было ни малейших сомнений, что покушение на жизнь Мери Типпет и смерть Ричарда Типпета, как и попытка задавить его самого - все это дело рук Джеффри О'Нила. Плохо было то, что никаких доказательств этого у Джека не было. В полицейском управлении над ним подсмеивались коллеги, советуя написать в полицию заявление об угоне у него машины и рекомендуя впредь покупать автомобили более дешевых марок. Начальство требовало скорейшего завершения расследования, а утренние газеты за неимением лучшей темы, продолжали пережевывать подробности дела Ричарда Типпета и намекали на неспособность или нежелание полиции раскрыть тайну этого убийства. Поймать Джеффри О'Нила и доказать его причастность к взрыву на Лексингтон-авеню, стало для Джека Дугласа не только делом чести и престижа, но и непременным условием дальнейшей его карьеры в полиции.

Джек Дуглас позвонил по телефону Мери Типпет и, рассказав о своих предположениях в отношении ее бывшего однокашника, попытался убедить ее написать в полицию заявление о том, что Бешеный Джефф требовал у нее деньги и угрожал убить в случае отказа. В ответ Мери разрыдалась и бросила телефонную трубку. Несомненно, она была запутана до крайности. Возможно, что О'Нил продолжал звонить ей и требовать деньги, поэтому Джек Дуглас попросил у своего руководства санкцию на круглосуточное прослушивание телефона в квартире миссис Типпет. Сам же он решил съездить в тюрьму, где О'Нил отбыл свой срок и побеседовать с его однокамерником. Все-таки пять лет провести с человеком вместе в четырех стенах - поневоле начнешь с ним делиться какими-то мыслями, планами.

Сосед О'Нила по камере оказался желчным сморщенным итальянцем лет сорока, имеющим тридцать лет срока, из которых он отбыл уже восемь. Джеффа он вспоминал с плохо скрытой ненавистью, для которой имел все основания. Все пять лет Бешеный заставлял Джелатти стирать ему носки и трусы, развлекать, а при плохом настроении частенько поколачивал, запрещая кричать при этом.

- Этот щенок плохо кончит, помяните мое слово, - говорил итальянец, показывая дыру в верхней челюсти на месте двух зубов, выбитых Джеффом О'Нилом. - Он думает, этот Бешеный, что кроме его "хочу" в мире ничего нет. Когда-нибудь он нарвется на человека, у которого "хочу" еще больше, и тогда Бешеному придет конец, потому что уступать он не умеет.

- Скажите, Джелатти, - спросил Джек Дуглас, - а чем собирался заняться О'Нил после освобождения? Он не делился с вами своими планами?

- Что-то он упоминал о подружке, которая должна ему пять лет жизни. Говорил, что она теперь разбогатела и за каждый год жизни отвалит ему кучу денег. Не знаю, что он имел в виду.

Джек Дуглас тоже не знал, что имел в виду Джефф О'Нил, но, кажется, начинал догадываться. Вернувшись в Нью-Йорк, он бегло просмотрел дело по обвинению Джеффри О'Нила в наезде на человека, закончившимся смертью потерпевшего, и убедился, что кроме косвенных, никаких иных улик против Джеффа у суда не было.

Обвинение было построено в основном на собственном признании О'Нила. Поэтому и приговор был сравнительно мягким.

Но зачем Бешеному было сознаваться в том, что это он сидел за рулем машины, сбившей того человека, - ведь арестовали его на соседней улице, когда машину он уже бросил и ни одного свидетеля, видевшего сам момент наезда, не было? О'Нил мог отпираться ото всего, и прокурору было бы не так просто добиться от суда обвинительного приговора. Тем не менее Бешеный почему-то безропотно признает себя виновным и получает свои пять лет тюрьмы. Почему? Такое можно было понять, если бы Джефф пытался таким образом уйти от ответа за более тяжкое преступление или если он, признаваясь в наезде, брал на себя вину кого-то другого, чье имя в деле не фигурировало.