Игра в Любовь и Смерть - [11]

В дальнем конце помещения высилась сцена — красные бархатные кулисы и жемчужно-светлый свет. Конечно, обстановка видала лучшие дни, но Генри клуб показался самый ярким и запоминающимся местом со времен катастрофы, и на секунду он едва ли не почувствовал, что вернулся в прежний мир, где жил со своей семьей до того, как грипп унес жизни его матери и сестры, а отец… Генри усилием воли заставил себя не думать об этом. Сейчас не время.

Музыканты сгрудились на одной стороне сцены, и барабанщик ударил в бочку, давая начало новой песне. В центре сцены на широкой белой лестнице с резными перилами стояла Флора. Она выглядела одновременно такой же, как на летном поле, и поразительно иной. Спускаясь, она улыбалась, но было ясно, что ей совершенно наплевать на аплодисменты и свист публики. Оказавшись на сцене, она встала в яркое пятно перед микрофоном.

— Что-то не так? — поинтересовался Итан. — Только не говори, что наконец опомнился.

— Ничего подобного. Я просто… — Генри покачал головой. — Певица.

— Не то чтобы это имеет значение, но без летной экипировки она неплохо выглядит, — заметил Итан. — Так и быть, соглашусь с тобой. Если не брать во внимание, что ее платье было в моде лет эдак двадцать назад.

Генри было плевать на платье. Для него оно выглядело нормальным. Даже больше, чем нормальным.

Флора взяла первые ноты, и Генри с трудом сглотнул. Он никогда не слышал ничего похожего на ее голос. Ему хотелось взять в руки контрабас, чтобы подхватить эти звуки, похожие на смесь шоколада и сливок, которую ему хотелось впитывать порами кожи.  

Давным-давно мечтала я,

Что станется в жизни со мной.

Он узнал песню: «Иди со мною рядом». Но голос певицы словно пригвоздил его ноги к полу. Он как будто проскользнул под кожу и теперь вытягивал из костей все несущественное.  

Как смогу в одиночку я целый мир

Облететь под яркой луной.

— Сигарету? — Блондинка в коротком красном платье с подносом пачек «Вайсрой» на шее наклонилась к ним, загораживая Генри вид.  

В тот день, когда встретились мы с тобой,

То не сразу влюбилась я.

Разгоралась любовь день ото дня,

Как встает над землей заря.

Генри вытянул шею, а Итан знаком отказал девушке с сигаретами.

— Такие, как вы, всегда отказываете таким, как я, — пробормотала она, отходя. К ним подошел метрдотель, неся меню.

— Следуйте за мной, джентльмены, — позвал он. — Сегодня вам повезло: у нас есть столик прямо напротив сцены.

Генри много раз слышал эту песню по радио, но никогда еще ее не исполняли так трепетно и нежно. И музыка ничуть не походила на ту, что играла группа Оззи Нельсона. Было в ней что-то неспокойное, непредсказуемое, словно все писаные и неписаные правила разлетелись на осколки. Поняв это, Генри почувствовал, что на лбу выступил пот, а кровь быстрее побежала по жилам, отчего волоски на руках и затылке встали дыбом.

Флора перешла к припеву.  

Я много лет мечтала о том,

Что ждет меня впереди.

Но теперь прошу лишь об одном:

Пожалуйста, рядом иди.

Худощавый молодой контрабасист держал ровный ритм, удерживая Флору в рамках написанных нот. Отчего-то Генри немедленно возненавидел этого парня, его усы, высокую прическу, отглаженный смокинг и то, что он смотрел на Флору, как на свою вещь. Музыка ускорилась, а вместе с ней и пульс Генри, и теперь куплет играла уже вся группа. Песня напоминала разговор клавишных, контрабаса, саксофона, двух труб и пары начищенных тромбонов, превращавших отражения канделябров в движущиеся звезды.

Генри словно нырнул в озеро Вашингтон в жаркий день: прохладная вода и понимание, что дышать он сможет только всплыв. Он едва осознавал, что Итан что-то говорит и тычет в меню.

— Прошу прощения? — переспросил он, не в силах оторвать взгляда от Флоры.

— Я говорил, — четко разделяя слова, повторил Итан, — что заказал тебе джин с тоником и ребрышки с капустным салатом. Если тебе по душе такая еда, в этом клубе она самая лучшая.

Генри довольно долго осмысливал слова друга. Мозг словно вынуждал его распутывать буквы, будто смотанные в клубок.

— Да, мне она нравится, — наконец произнес он.

— Да что с тобой такое? — с мрачным лицом поинтересовался Итан. — Хоть бы еда оказалась достойной, потому что эта музыка мне не по нраву. И клуб этот похож на ночлежку. Он даже хуже ее платья. — Итан махнул рукой в сторону сцены, и этим взмахом загасил свечу.

Генри снова посмотрел на платье, не понимая, что такого криминального видел в нем Итан. В свете прожекторов пайетки подчеркивали изгибы фигуры Флоры, к которым ему хотелось прикоснуться. А клуб… да, ему не помешал бы ремонт, но какому месту он бы помешал? Итан и его семья, возможно, не почувствовали на себе того груза, который последние восемь долгих лет давил на большинство населения страны, но Генри никогда не забывал, что от нищеты его спасла дружба.

Официант принес их заказ и наклонился зажечь свечу, а Генри сосредоточился на Флоре, надеясь, что она тоже его увидит. Едва огонек загорелся, в ее глазах мелькнул проблеск узнавания, плечи быстро расправились, а голос на долю секунды сорвался. Она отвела взгляд, а Генри откинулся на спинку стула, заставляя себя дышать.