Игра в любовь - [56]

— А я спешу заверить тебя, что под сомнение ставится вес не того, что имеется у тебя в штанах, а того, что ты носишь в своем кошельке.

— Побойся Бога, Лотти, — ошеломленно взмолился Дэнд. — Откуда такой лексикон?

— Правда, здорово? — с самодовольным видом спросила она. — Я целый вечер практиковалась в таких высказываниях. Джинни рассказала мне много чего интересного.

— Страшно даже представить себе, что именно, — сухо заметил он.

— Нет смысла губить свою репутацию кое-как. Лично я погублю свою репутацию с шиком. — Она улыбнулась, надеясь, что высказалась залихватски. Она надеялась внушить Дэнду, что сможет сыграть свою роль в сегодняшнем представлении с апломбом. — Или по меньшей мере с юмором.

— Мне будет очень не хватать тебя, Лотти, — тихо сказал он. — Дни, проведенные вместе, доставили мне истинное удовольствие.

— Мне тоже, — любезно сказала Шарлотта, стараясь, чтобы он не заподозрил, что это чистая правда. Время, проведенное с ним, значило для нее гораздо больше, чем ей хотелось бы признаться. Даже самой себе. А тех моментов, когда в соответствии с ролью ему требовалось флиртовать с ней, прикасаться к ней, ей будет не хватать еще больше.

От нежных слов Дэнда у нее подгибались колени. От его страстных взглядов учащался пульс. От ласк замирало дыхание. А что касается поцелуев Дэнда… Будь на ее месте более глупая девчонка, менее опытная и более сентиментальная, чем Шарлотта, лежала бы она без сна по ночам, думала, куда, интересно, в конечном счете ведут эти поцелуи, и в отчаянии понимала, что никогда этого не узнает.

К счастью, она была не такая девчонка.

Отдернув занавеску, она увидела широкие мраморные ступени лестницы, ведущей к ярко освещенной открытой двустворчатой двери. По обе стороны от двери выстроились ливрейные лакеи, принимая гостей, поток которых, словно поблескивающие воды реки, вливался с улицы.

— Кто бы мог подумать, что такое может случиться? — пробормотал он. — Это безумие.

— Лошадь обезумела, — поправила его Шарлотта, подумав об экипаже, который сбил Джинни и тем самым в корне изменил ее собственную судьбу. — Любопытно было бы узнать, чего она так испугалась. Но из этого следует сделать вывод: даже самые лучшие планы могут пойти насмарку из-за клочка бумаги, из-за горошины, выпущенной из металлической трубочки, или из-за крадущейся кошки.

— Да уж, — тихо согласился Дэнд. Некоторое время они молчали, потом он сказал с преувеличенной бравадой: — Позволь мне воспользоваться случаем и похвалить тебя за хорошее исполнение своей роли в течение последних нескольких недель.

Он говорил это так, как будто признавал профессионализм своего партнера в пьесе перед заключительным актом последнего спектакля.

— Спасибо. Я тоже хочу похвалить твою игру. А теперь, наверное, нам следует продолжить.

— Да.

Ни один из них не двинулся.

— Лотти, ты ведь знаешь, что я через несколько дней должен вернуться во Францию.

— Знаю. Умоляю тебя, будь осторожен.

— Да, да. — Он нетерпеливо отмел ее тревоги. — Я хотел сказать другое… Ты понимаешь, что после сегодняшнего вечера я не смогу бывать в твоем доме. А если мы случайно встретимся в каком-нибудь публичном месте, ты должна сделать вид, что не замечаешь меня.

— Я понимаю. Решив строить свое будущее не с тобой, я не должна оглядываться через плечо.

— Именно так. — Она увидела, как блеснули в улыбке его белые зубы, и сердце у нее замерло. — У нас теперь долго не будет возможности поговорить друг с другом.

Очень долго. А когда они увидятся снова, все изменится.

— Но, — продолжал он, — если я тебе потребуюсь в течение следующих нескольких дней, знай, что я снял комнаты на Бедфорд-сквер. После этого, если я буду нужен тебе, ты должна будешь связаться с отцом Таркином, а уж он будет знать, как меня найти.

Его забота тронула ее, но она скрыла свои эмоции, улыбнувшись и покачав головой.

— Может быть, и желтую розу следует послать? Коли, конечно, сезон будет подходящий. — Заметив, что он не ответил, она легонько прикоснулась к его руке. — Ах, Дэнд, давай покончим с твоей клятвой, чтобы тебе не пришлось провести долгие годы в напряженном ожидании цветка. — Она кокетливо улыбнулась. — Вот тебе мое официальное заявление: я, Шарлотта Нэш, освобождаю тебя от твоего обета.

— Ты не можешь меня освободить, Лотти, — сказал он тихо. — Только мое сердце может судить, расплатился ли я со своим долгом.

— Бедное сердце, — шепнула она.

— Тем не менее верное, — согласился он и, неожиданно протянув руку, прикоснулся к ее щеке кончиками пальцев.

Черт бы его побрал! Она не раз говорила ему, чтобы носил перчатки. А он вечно об этом забывает, и вот теперь из-за его прикосновения по ее телу прокатилась волна желания и глаза стали томно закрываться.

— Дорогая Лотти, — тихо прошептал он, — если когда-нибудь я тебе потребуюсь, позови меня, и я к тебе приду. — Его пальцы скользнули по щеке на шею, зарылись в короткие кудряшки на затылке, и он удобно уложил ее голову на ладонь. Она почувствовала на себе его теплое дыхание с едва заметным запахом бренди и услышала громкие удары своего сердца, потому что перестала дышать. — Если тебе потребуется от меня что-нибудь — что угодно! — то я либо выполню твою просьбу, либо погибну, выполняя ее, и меня не остановят ни темная ночь, ни дальняя дорога, ни океан, ни вся королевская рать.