Игра в любовь - [41]

— И теперь мне стыдно за мужчин, оказавшихся такими неумелыми, что их поцелуи сразу же забывались.

— Они не забывались, — высокомерно возразила она. — Они были весьма приятными.

— Приятными. — Он слегка содрогнулся, заставив ее вспомнить своего зятя Рэма, который делал так, когда что-нибудь вызывало его отвращение. — Страстный поцелуй — это не только приятное ощущение. По правде говоря, на лексиконе страсти прилагательное «приятный» означает нечто сделанное плохо, неумело. Короче, полное фиаско. — Он посмотрел на нее как добрый наставник. Легкий ветерок шевелил его волосы. На горле был заметен порез от бритвы. Эта царапина делала его одновременно и уязвимым, и сильным, и это вызвало в ней какой-то странный трепет.

— В слове «приятный» нет ничего плохого, — решительно заявила она. — Для того чтобы назвать поцелуй триумфом, совсем не обязательно идти на поводу у низменных страстей, возбуждаться и терять голову.

Он усмехнулся.

— По правде говоря, именно это и обязательно.

Она отвернулась.

— Нет смысла обсуждать это с тобой. Ты явно смотришь на все совершенно не так, как я. Я бы сказала, рассматриваешь все в более приземленном ракурсе.

Он рассмеялся.

— Ты бы очень удивилась, узнав, сколько маленьких преимуществ дает это нам — тем, кто находится на низших ступенях социальной лестницы. Увы, Лотти, любовь моя, ты по доброй воле пожелала изобразить представительницу не самой чистой профессии. И настоящий, добросовестно исполненный поцелуй должен быть влажным, разгоряченным и не терпящим промедления.

— Довольно утомительно, — холодно сказала она и добавила, словно вынося приговор: — И неопрятно.

— Да уж, не без этого. — Картавость, совсем исчезнувшая из его произношения, пока он играл роль ее французского любовника, возвратилась. — Полноценный поцелуй затуманивает самые светлые умы, попирает все принципы, заставляет забывать обо всех добрых намерениях, разрушает инстинкт самосохранения, заменяя его страстным желанием.

— Трудно представить себе, что кому-то захотелось бы этого, — с важным видом заявила она.

— Этого-то я и боялся, — сказал он, усмехнувшись. — Тебе придется поверить мне на слово, Лотти. В том, что человек уступает своим чувствам, теряет контроль и отдается во власть страсти и инстинктов, есть нечто чудесное. Капитулируя перед страстью, человек в конечном счете обретает свободу.

Его слова задели в ней авантюрную струнку и заставили замереть в предвкушении.

Он игриво прикоснулся кончиком пальца к ее носу, чтобы вывести из гипнотического состояния.

— Но как бы ты ко всему этому ни относилась, — продолжил он, — твое нынешнее поведение не подходит для нашей цели. Ты просто не выглядишь как женщина в разгар опасной связи.

— Что ты имеешь в виду? — с подозрением спросила она.

— Я дам тебе то, чего не смогли дать твои бывшие партнеры.

— Например? — насмешливо спросила она.

— Опыт. Опыт, который, уж поверь мне, не опишешь одним словом «приятный».

Она затаила дыхание.

Уголок его губ приподнялся в кривой усмешке. Он поднял руку, лежавшую вдоль спинки сиденья, и осторожно провел большим пальцем по ее губам.

— Ну как, Лотти? Готова к тому, что это будет немного неопрятно? — Голос у него был низкий. Он словно намекал на что-то, перед чем трудно устоять.

— Нет.

— Что я слышу? Даже если это во имя Христа и отечества? Где же та дерзкая, опытная соблазнительница, какой ты себя изображала? — Он явно смеялся над ней. Шарлотта терпеть не могла, когда над ней смеялись. Нет, не совсем так. Ее обычно считали женщиной, способной посмеяться над собственными причудами. Но ей очень не нравилось, когда над ней смеялся Дэнд Росс.

Она помедлила. Возможно, ей нужно было приобрести то, чего, по мнению Дэнда, ей не хватало? Может быть… ради достижения важной цели…

— Ладно.

Она его удивила. Он явно не ожидал, что она согласится.

Ей вдруг пришла в голову одна мысль. Мысль была не менее соблазнительной, чем то, что предлагал Дэнд: она ведь тоже могла бы кое-чему научить Дэнда.

— Что мне нужно делать? — спокойно спросила она.

— Расслабься. — Он провел большим пальцем по ее нижней губе. — Видишь ли, это ведь не инквизиция. И только потому, что мы собираемся предаться не просто «приятному» занятию, это занятие не обязательно должно быть неприятным.

— Все это пустые обещания, — пробормотала она, пристально наблюдая из-под опущенных ресниц за выражением его лица и с удовлетворением отмечая, что он удивился.

Она ненадолго забыла, кто она такая. Забыла, что она Шарлотта Нэш, самая многообещающая девушка из общества, всегда осмотрительная, как будто была вдвое старше, мастерица кружить головы, озорница и признанная сердцеедка. Но теперь она об этом вспомнила и была намерена заставить Дэнда тоже не забывать о том, что эта ее репутация была вполне заслуженной.

Он наклонился вперед и слегка провел губами по ее губам. Это было совсем не похоже на вчерашний страстный поцелуй. Поцелуй был легок, как пушинка, и короток, словно сказанное шепотом слово. Однако, несмотря на легкость и краткость, он вызвал к жизни тысячу ощущений.

Силы небесные…

Он отстранился, взглянул вниз и улыбнулся.

— Никогда еще мне не приходилось целовать готовую принести себя в жертву девственницу. Думаешь, потом потребуется масло, чтобы развести погребальный костер?