Игра в диагноз - [27]
— Борька, сейчас, сейчас он им: «Мэрри Уилсон»!
Сейчас… И Джордж говорит, будто каши во рту полно. А мы радуемся своей эрудиции — мы же все это знаем, мы пятый раз его смотрим, уже нашего Джорджа. Еще пока на всю Москву, может, только пять картин и показывают. Как им весело — я гляжу на них… и девчонка с глазами и талией.
— Димка! От мамы записка лежит. В магазин пойдем?
Клочок бумаги — оторванная кромка газеты. «Боренька, сегодня последний день отоваривания карточек. Пойди в магазин наш и отоварь крупу полностью за месяц. Я не успела взять».
Солнца полно, счастья полно, радости полно — детство, и все впереди!
И вот мы с Димкой в магазине. Опять стоим в очереди. На все крупяные талоны мы взяли единственное, что можно, было взять там в тот день, сейчас, сегодня за крупу — «корнфлекс».
Ах этот «корнфлекс»! Четырнадцать громадных коробок «корнфлекса» они с трудом доставили домой. Веревок нет, и нести их трудно. Они держат их обеими руками, четырьмя руками, выглядывая из-за коробок, как из танков.
Это на целый месяц еды. Какая радость, какое счастье, какая прелесть — «корнфлекс»! Эти прозрачные корочки, то ли мучные, то ли кукурузные, то ли черт знает какие, они хрустят во рту, царапают язык, нёбо.
И гениальный Димка:
— У тебя же есть, наверное, что-нибудь добавить в него, размягчить, перемешать, а?
Полезли по всем закоулкам. И нашли оставленную мамой где-то в глубоком подполье банку сгущенного молока для какого-нибудь великого праздника, может, для моего дня рождения, может, в ожидании дня грядущей Победы. Но разве возможно что-нибудь лучше и веселее текущей сейчас минуты!
Ура!
Роскошная банка и написано «Nestle». Что это за слово? «Сезам», «Снипп-снапп-снурре»! Сгущенка! «Корнфлекс»! И все в одной миске. Радость!
— У нас же есть телефон. Звони!
Звонит Борис.
— Тамара…
Как я ее назвал? Почему?.. Конечно, ее зовут Тамара.
— Тамара, приходи, у нас праздник.
Втроем вокруг стола. Рыжий Димка, рыжее пучеглазие, рыжий Борька. И я рыжий!
Все рыжее полыхает в счастье…
Бедная мама скоро придет с работы. Вместо крупы на месяц — двенадцать полных коробок «корнфлекса» и две пустых, пустая банка драгоценной «Netsle».
Прекрасно!
Счастье!
Мама!
Я не «алляйие». «Дер меньш»! Какое «алляйне»?..
Нет, это позже — «дер меньш алляйне». Это позже — после войны уже.
О чем это я? Сейчас война? Сейчас позже — «дер меньш»… Тамара. Конечно, ее зовут Тамара. Но это позже…
Нет. Я больше не хочу «корнфлекса». Да, воды, да, пожалуйста. Спасибо.
От поильника, уже не от чайника, а, может, от руки, которая держала поильник, пахнуло опять каким-то неведомым, резким, странным запахом. Запах этот он когда-то слышал. Запах навеял мысль о тяжести его медицинской жизни, о трудностях и детективности диагностики, о шуме, который издают некоторые наркозные аппараты, перед глазами возник их АНД, сопровождающий шумом все его операции. Почему, откуда это?
Он сильнее зажмурился, как будто, если остановишь работу, деятельность, функционирование одного органа чувств, уберешь одно из восприятий, автоматически уменьшится и что-нибудь другое. Но, естественно, он, и зажмурившись, видел наркозный аппарат, и запах никак не уменьшался. Да-а, прикрыв глаза, запаха не оборвать. Тем более — запах это или галлюцинация только?
Ему приподняли голову и дали попить. Рука была теплая, нежная, мягкая, как та, что гладила по торсу его, по гипсу, по чувствам его — галлюцинации, по-видимому, распространялись на все органы чувств. Еще только во рту никакого нового вкуса не объявилось. Он с еще большей силой сжимал веки, откидывал голову назад, вжимал ее в подушку…
«В лесу прифронтовом нихт герн алляйне…»
— Что, что?
Голос он услышал неожиданный, и интерес в нем истинный и удивление. Ему стало тепло, приятно, он вдохнул поглубже… Не получилось. Еще раз — не получилось. Трудно дышать.
— Спокойно, Боренька, спокойно. Успокойся, дорогой коллега… Ты что, не знаешь, как люди болеют?.. Вечно вы, мужчины, не можете пустячной боли перенести. Как бы вы жили на нашем месте.
Голос говорил, говорил, говорил…
Борис Дмитриевич стал прислушиваться, мелодия начала затухать, затихать, замедляться.
— Говори, говори.
— Что ты, Борис?
— Это твои духи так резко пахнут?
— Ничего не поделаешь. Они не отмоются. Выдохнуться должны.
— Душно.
— Конечно, когда две лампы жарят в тебя. Потерпи немного. Вон ты красный какой.
Борис Дмитриевич озадаченно слушал, озабоченно пытался понять причину неожиданной радости, пробивающейся сквозь духоту, запахи, боли, тошноту, — все было… и радость какая-то… «нихт герн алляйне…».
Да, это была Тамара. Он открыл глаза.
— Как у тебя мило таращатся глаза.
— Уж извини — это недавнее приобретение.
Борис Дмитриевич подумал, что напрасно он ей говорит про внешность, пока не поставил диагноза…
— А щитовидка у тебя в норме? — не смог он удержаться. Старый, больной Акела, не отвечающий за свои поступки, нарушающий закон джунглей. Не надо было спрашивать. Акела опять промахнулся. Стая долго этого терпеть не будет…
— Нет, нет, это не то. Медициной займешься потом.
— Красиво так, когда так, а когда и так… Душно. Никак не вздохнуть.
— Тебе просто жарко.
Самый известный роман великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург», рассказывает о буднях заведующего отделением обычной районной больницы.Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Окончание истории, начатой самым известным романом великолепного писателя, врача, публициста Юлия Крелина «Хирург».Доктор Мишкин, хирург от Бога, не гоняется за регалиями и карьерой, не ищет званий, его главная задача – спасение людей. От своей работы он получает удовлетворение и радость, но еще и горе и боль… Не всегда все удается так, как хочется, но всегда надо делать так, как можешь, работать в полную силу.О нравственном и этическом выборе жизни обычного человека и пишет Крелин. Повесть рассказывает о болезни и последних днях жизни хирурга Мишкина – доктора Жадкевича.Прототипом главного героя был реальный человек, друг Ю.
Повесть Юлия Крелина «Очередь» о том периоде жизни нашей страны, когда дефицитом было абсолютно все. Главная героиня, Лариса Борисовна, заведующая хирургическим отделением районной больницы, узнает, что через несколько дней будет запись в очередь на покупку автомобиля. Для того, чтобы попасть в эту очередь, создается своя, стихийная огромная очередь, в которой стоят несколько дней. В ней сходятся люди разных интересов, взглядов, профессий, в обычной жизни вряд ли бы встретившиеся. В очереди свои радости и огорчения, беседы, танцы и болезни.
В новую книгу известного советского писателя Юлия Крелина «Игра в диагноз» входят три повести — «Игра в диагноз», «Очередь» и «Заявление». Герои всех произведений Ю. Крелина — врачи. О их самоотверженной работе, о трудовых буднях пишет Ю. Крелин в своих повестях. Для книг Ю. Крелина характерна сложная сеть сюжетных психологических отношений между героями. На страницах повестей Ю. Крелина ставятся и разрешаются важные проблемы: профессия — личность, профессия — этика, профессия — семья.
Юлий Зусманович Крелин. Извивы памяти“...Вот и закончил я книгу о людях, что встречались мне на тропинках пересечения двух моих ипостасей - медицины и литературы. Не знаю, что было мне женой, что любовницей,как делил эти два дела для себя Чехов.” Ю. Крелин.
Документальная повесть о прототипе главного героя самой известной повести писателя «Хирург», друге Ю. Крелина, докторе Михаил Жадкевиче.
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
ОЛЛИ (ВЯЙНО АЛЬБЕРТ НУОРТЕВА) — OLLI (VAJNO ALBERT NUORTEVA) (1889–1967).Финский писатель. Имя Олли широко известно в Скандинавских странах как автора многочисленных коротких рассказов, фельетонов и юморесок. Был редактором ряда газет и периодических изданий, составителем сборников пьес и фельетонов. В 1960 г. ему присуждена почетная премия Финского культурного фонда.Публикуемый рассказ взят из первого тома избранных произведений Олли («Valitut Tekoset». Helsinki, Otava, 1964).
ЮХА МАННЕРКОРПИ — JUHA MANNERKORPI (род. в. 1928 г.).Финский поэт и прозаик, доктор философских наук. Автор сборников стихов «Тропа фонарей» («Lyhtypolku», 1946), «Ужин под стеклянным колпаком» («Ehtoollinen lasikellossa», 1947), сборника пьес «Чертов кулак» («Pirunnyrkki», 1952), романов «Грызуны» («Jyrsijat», 1958), «Лодка отправляется» («Vene lahdossa», 1961), «Отпечаток» («Jalkikuva», 1965).Рассказ «Мартышка» взят из сборника «Пила» («Sirkkeli». Helsinki, Otava, 1956).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ф. Дюрренматт — классик швейцарской литературы (род. В 1921 г.), выдающийся художник слова, один из крупнейших драматургов XX века. Его комедии и детективные романы известны широкому кругу советских читателей.В своих романах, повестях и рассказах он тяготеет к притчево-философскому осмыслению мира, к беспощадно точному анализу его состояния.
Памфлет раскрывает одну из запретных страниц жизни советской молодежной суперэлиты — студентов Института международных отношений. Герой памфлета проходит путь от невинного лукавства — через ловушки институтской политической жандармерии — до полной потери моральных критериев… Автор рисует теневые стороны жизни советских дипломатов, посольских колоний, спекуляцию, склоки, интриги, доносы. Развенчивает миф о социальной справедливости в СССР и равенстве перед законом. Разоблачает лицемерие, коррупцию и двойную мораль в высших эшелонах партгосаппарата.