Игра в бары - [24]

Оставшись со мной наедине, хозяйка протянула мне кофе, и я прошел к стулу с другой стороны стола. Она же отколупнула ложкой кусочек дыни.

– Все в порядке, – проговорила она, чтобы подбодрить меня. – Просто я ужасная сумасбродка.

Она открыла рот, отправила дыню туда, и вопрос о ее зубах отпал сам собой, так великолепно они выглядели. Я сделал глоток кофе, едва ли подходящего для человека, привыкшего к прекрасному кофе Фрица.

– Вы знаете, что мой муж умер? – сказала она.

Я кивнул.

– Так я и понял.

Она взяла ложкой еще один кусочек дыни и пустила его вслед за первым.

– Он был майором запаса войск связи. Уезжая в какой-то из мартовских дней прошлого года, он оставил пальто и шляпу там, в коридоре. Я не стала их убирать. Когда три месяца спустя я получила извещение о его смерти, они все еще лежали на месте. Прошел год, а они по-прежнему там, я заболеваю при одном взгляде на них, но… – Она махнула рукой в сторону. – Здесь он сидел за завтраком, и я с ума схожу от этого. Разве вам… вы не удивились, когда услышали от меня по телефону: «давайте, приходите»? Вы, незнакомец, детектив, же-, лающий задавать мне вопросы об убийстве?

– Но совсем немного вопросов, – согласился я, чтобы не показаться капризным, и добавил: – Может, удивился… слегка.

– Конечно удивились. – Она опустила кусочек хлеба в щель тостера и снова отведала дыни. – Но от всего происшедшего я стала страшно нервной. Недавно я решила перестать быть сумасбродкой и даже придумала, как это сделать: надо попросить какого-нибудь мужчину помочь мне. Пускай на месте Джека со мной за завтраком сидит другой человек, и пускай он уберет из коридора эти ужасные пальто и шляпу. Знаете что?

Я ответил, что не знаю.

Она доела дыню, вытащила тост, помазала его маслом и заявила следующее:

– У меня просто не было мужчины, которого я могла об этом попросить! Из всех моих знакомых ни один ничего бы не понял. Тем не менее, я окончательно и бесповоротно решила устроить все именно таким образом, именно таким! Сегодня утром, когда вы позвонили, я буквально дрожала от страха: ведь Прис так жутко умерла. И я сказала себе: этот человек незнакомец. Неважно, поймет он или нет, но он вполне может позавтракать со мной и унести пальто и шляпу. – Она развела руками и округлила глаза. – А что получилось? – Она передразнила себя: – «Я не сомневаюсь, что вы уже завтракали… нет, не туда, там место моего мужа».

Я просто потеряла над собой контроль. Вы считаете меня настоящей сумасбродкой?

Я встал, обошел вокруг стола, сел на стул справа от нее, взял салфетку, придвинул к себе тарелку, протянул руку и попросил:

– Вы не передадите мне тост?

Она таращилась на меня добрых три секунды прежде, чем медленным движением протянуть мне хлебец. Пальцы ее не дрожали.

– Извините меня, – сказал я, – но мне, наверное, следует его съесть, если вы хотите довести задуманное до конца. А потому, если у вас имеется джем, мармелад или мед…

Она встала, вышла через вращающуюся дверь и очень скоро вернулась с набором банок на подносе. Я выбрал сливовый джем и принялся за еду. Она приготовила еще один тост, опять намазала его маслом, откусила кусочек и налила нам еще кофе. Только проглотив все без остатка, она поинтересовалась:

– Вы возьмете с собой пальто и шляпу?

– Конечно.

Она посмотрела на меня нахмурившись. Потом протянула руку, как бы собираясь коснуться моей, но сразу ее отдернула.

– Неужели вы поняли?

– Нет, черт возьми, я всего лишь незнакомец. – Я отодвинул кофейную чашку. – Послушайте, миссис Джеффи, дело обстоит следующим образом: Ниро Вульф ведет расследование убийства Присциллы Идз. Я уже говорил по телефону, что мы вовсе не считаем вас хранительницей прямой или косвенной информации о преступлении, но вы можете располагать ценными для нас сведениями. Вы унаследовали от своего отца десять процентов капитала корпорации «Софтдаун» и когда-то близко дружили с Присциллой Идз. Это верно?

– Да.

– Когда вы видели ее в последний раз?

Она промокнула салфеткой губы, вытерла пальцы, бросила ее на стол и встала.

– В другой комнате гораздо удобнее, – сказала она, отправляясь прочь.

Я последовал за ней через гостиную, защищенную венецианскими шторами от ярких лучей солнца. Мебель закрывали светло-голубые чехлы, которые выглядели так, будто ими еще никто не пользовался. После того, как хозяйка достала из лакированной шкатулки сигареты, я раскурил свою и дал прикурить ей. Она с удобством устроилась на огромном, хотя и меньшем диване, чем тот, что когда-то нравился вдове Роули. Я сел на стул.

– Знаете, – сообщила она, – до чего это смешная вещь – мой ум. По-моему, я и вправду сумасшедшая. Когда вы спросили меня насчет последней встречи с Прис, я в первый раз поняла, что ведь кто-то должен был это сделать.

– Что сделать? Убить ее?

Она кивнула.

– Я услышала о трагедии вчера, поздно вечером: мне позвонила подруга. Я никогда не читаю вечерних газет и в утренние еще не заглядывала. Возможно, я бы вообще пропустила такое сообщение: не выношу подобных вещей. Я просто закрываю глаза на то, чего не хочу знать. Итак, я услышала, что Прис найдена задушенной в своей квартире, и… все. Когда вы спросили меня о нашем последнем свидании, я прямо обомлела: ведь кто-то это сделал! Она же не сама, верно?