Игра со спичками - [25]
В ответ мне прозвучало:
— Значит, не надо было устраивать революции и Гражданской войны!
— А Вы действительно считаете, что при царе было бы лучше?
— Ну, тогда, по крайней мере, никого не убивали…
— Не убивали? А Первая Мировая война? Вы так говорите на эту тему, как будто был выбор между революцией и тихой идиллией. А на самом деле выбор был такой: умирать на фронтах Первой Мировой за чужие деньги, или бороться за свои кровные интересы.
— Всё равно, террор, который был, не оправдан ничем.
— А я не оправдываю, а объясняю. Тогда, между прочим, террор был не только в России. Такого рода массовые шпиономанские психозы происходят в тех странах, где ожидают нападения извне. В Европе происходило то же самое, хотя об этом обычно не вспоминают.
— Конечно, родство коммунизма и фашизма — давно доказанный факт.
— Я не это имею в виду. Я имею в виду так называемые «буржуазные демократии», перед которыми Вы умиляетесь, забыв, как они в своё время позорно лапки подняли кверху. В 40-м году во Франции всех иностранцев посадили в лагеря из предосторожности. А вдруг среди них нацистская агентура? Если мне не верите, можете Фейхтвангера почитать «Чёрт во Франции». Он оттуда едва сбежал. В Бельгии нападали на всех блондинов, в которых видели агентов гестапо, и на священников и монахов, в которых видели переодетых немецких парашютистов. В Англии были арестованы десятки тысяч человек, посажены на корабли и Вывезены в Канаду. А по пути значительная часть этих кораблей была потоплена немецкими подлодками. Рузвельт депортировал всех американских граждан японского происхождения, боясь от них какого-нибудь подвоха. Однако ни Черчилля, ни Рузвельта на этом основании тиранами почему-то никто не объявляет. Наоборот, об их странах и формах правления такие, как Вы, говорят как об образцах демократии. Хотя все разговоры о демократии отходят на второй план, когда речь идёт о безопасности государства. Просто они там далеко не так щепетильны в вопросах цели и средств, как мы, и прагматично считают допустимыми даже и жестокие меры, если они дают выигрыш в будущем. Вот Вы говорите о терпимости, а забываете о такой простой вещи, что терпимость возможна только по отношению к тому, что не воспринимается как потенциальная опасность. И мы только потому можем спокойно здесь сидеть и разговаривать, что внутренне уверены — никто из нас завтра ни в кого бомбой швыряться не будет!
— Ну, Вы-то может и будете. Вы-то — «девочка с тачанки», всегда готовы умереть и убить.
— И это все возражения? — сказала я холодно, — Больше ничего умного Вы сказать не можете? Да Вы права не имеете оскорблять тех моих сверстниц, что боролись тогда за счастливое завтра!
— Я слишком хорошо знаю, каким было это завтра!
— Даже если и так, Вы права не имеете их презирать. Это глупость и жлобство. Они «с песней падали под ножом, на высоких кострах горели», а Вы теперь их память сапогом пинаете!
— Но ведь потом, после двадцатых, были «чугунные тридцатые» и роковой 37-ой год… Нет, Мария, я не презираю их, а жалею. Они были слепы…
— Ладно, даже если Вы считаете их труды напрасными, то их не надо жалеть. Жалость унижает. А людей, которые готовы жертвовать собой, не нужно жалеть. Ими восхищаются или их ненавидят, в зависимости от того, правое или неправое дело они защищают. Но жалеть, нет, таких не жалеют…
— О да! Я забыл, что Вы, как и положено комсомолке, — приверженка социалистического реализма и потому сходу отрицаете жалость. А все иные направления в искусстве для вас только «вредные формалистические извращения»…
— Не забывайте, что в стиле «социалистического реализма» были написаны великие произведения, достойные стать классикой мировой литературы.
— О да, замечательные произведения, мешавшие правду с ложью! — иронично заметил Галицкий.
— Это Вы лжёте!
— Ну, может, я, действительно, резок. Поймите, и я порой испытываю ностальгию по временам моего детства, когда нам внушали, что мир устроен справедливо и все люди — братья… Но это была сплошная ложь!
— Почему ложь? Детей только так и надо воспитывать! Им необходимо давать образец для подражания! Показывать, какими надо быть. Ведь это большой труд — воспитать человека, настоящего человека! И советские книги помогали это сделать. Поэтому нельзя, нехорошо их ногами пинать.
— А вам очень хочется, чтобы все писатели творили в духе соцреализма? А остальных надо отправлять на перевоспитание на Колыму?
— Не приписывайте мне то, чего нет. Я прекрасно понимаю, что это теперь невозможно. Сталь не закаляется в тепличных условиях. Я не Кюхельбекер, который хотел писать классицистские оды в эпоху романтизма. Но антисоветчину-то можно не писать! К своему прошлому надо относиться с уважением! Иначе — свинство!
— Конечно, я должен воспевать героизм Павлика Морозова. Донести на своего отца — такой подвиг! Вы, наверно, не прочь его повторить?
— Ладно, оставим тему террора! Это предмет довольно скользкий.
— Конечно, тема какая-то склизкая, не марксистская, ох, не марксистская!
Я пропустила злополучную ремарку мимо ушей.
— Но ведь Вы уехали не из 37-ого года! Чем вам развитой социализм-то не нравился? Что бы Вы вместо него хотели?
В сборник вошли рассказы и переводы, опубликованные в 2017—19 гг. в журналах «Новая Юность», «Урал», «Крещатик», «Иностранная литература», «День и ночь», «Redrum», «Edita», в альманахе «Мю Цефея», антологии «Крым романтический».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Добро пожаловать! «Приятный у него голос», — вдруг подумала Валя. — Консилиум состоится завтра, когда прибудут все делегаты триумвирата, а сегодня я проведу для вас экскурсию и покажу наши достижения на пути преодоления экологической катастрофы… Валентина следовала за ним словно во сне… Среди толпы, но как бы отдельно, сама по себе… А взгляд раскрасавца самрай-шак то и дело останавливался и задерживался на землянке, когда тот оборачивался… Якобы случайно… И в ясных прозрачных небесно-голубых глазах даже и не проскальзывало никакого предубеждения или враждебности.
Вы задумывались — как вас видят со стороны? Не задумывались — как вас воспринимает, например, ваш кот? Может, все ваши волнения и страсти он считает безумствами своих двуногих слуг? Взглянуть на наш мир через призму восприятия представителя иной цивилизации поможет этот рассказ, где за жизнью людей наблюдает их питомец. Рассказ выходил в журнале «Загадки XX века» № 15 за 2017 год.
Герою книги судьба, из рук погибшего СМЕРШевца Балтфлота далекой войны, даёт шанс прожить новую, длинную жизнь. Но необходимо спасать цивилизацию людей. В команде это легко. Автор в пародии связывает слухи об нацистской Антарктиде и полой Земле с собственной точкой зрения на происхождение и смысл существования людей. Освещает тёмные стороны истории и современности. Объясняет природу времени, возможную причину всеобщей гибели и возможность защиты человечества только в совместных действиях людей разных рас и политических взглядов.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».