Игра со спичками - [10]
Вспоминала, как потом, уже на поминках моего отца, W., весь в чёрном, молча сидел и без конца курил… Мы были почти не знакомы, но я как будто чувствовала, о чём он думал: сначала ушёл О., теперь мой отец… Я сама ходила по комнате как потерянная, в горле ком, думать вообще ни о чем не могла… Я задыхалась от дыма, но у меня язык не поворачивался ему сказать. Помню, я мрачно шутила про себя, что никотин — не фентанил, и от него не умирают, во всяком случае, сразу… Полно, было ли всё это? Ведь и мой отец, и О. — здесь, рядом, живые и здоровые. Боже, какое счастье, какое счастье! «Что, Машка, рада, что любимые барды приехали?», — сказала мне мать, заметив мою счастливую улыбку. Я кивнула. Было только немного жаль, что я никому не смогу рассказать истинной причины своей радости. Мне придётся всю жизнь носить в себе тайну о том, что могло бы быть… Или всё-таки рассказать? Только не сейчас, а как-нибудь потом, в какой-нибудь аллегорически-фантастической форме… Впрочем, эта мысль мелькнула в моём сознании и исчезла.
Странное дело… Не могу пожаловаться на память, всё стоит у меня перед глазами так, как будто это было вчера, но когда пытаюсь записать всё это на бумаге, ощущаю своё полнейшее бессилие. Может, потому что мне не хватает слов и таланта, или наш язык вообще плохо приспособлен для описания радости, но у меня упорно получается «с живой картины список бледный», если не хуже. В конце концов, пусть атмосферу радости и праздника вам дорисует собственное воображение. Внешне ничего особенного не происходило. Пели песни, перемежая их с весёлыми историями и шутками. Для меня же происходящее имело совсем иной смысл: в памяти всё ещё стояла картина поминок, где царило тягостное молчание, песен почти не пели, а если пели, то такие, что только плакать… А теперь, глядя на О. и слушая его весёлый голос, я чувствовала себя так, будто это не он, а я встала из могилы. Или что мы все когда-то умерли, а теперь находимся в раю, где уже нет разлук и смерти.
И если бы не один мерзавец, мы были бы там до сих пор!
Дальше дело обстояло, кажется, так. Мой отец попросил О. спеть песню про африканцев. О. ответил, что хочет подождать Галицкого, «ведь ты же говорил, что он в Москве и придёт». Мой отец вдруг погрустнел и сказал, что ждать не стоит, потому если бы всё было в порядке, он наверняка уже был бы здесь. Я мучительно пыталась вспомнить, где и когда слышала эту фамилию. Ведь где-то слышала, это точно. Но воспоминания относились к новой реальности, созданной волшебными спичками, и с памятью были проблемы. Даже не знаю, как объяснить. Если сравнить человеческую память с магнитофонной плёнкой, то у всех присутствовавших старая неудачная запись бесследно исчезла под новой. А у меня одна запись как будто наложилась на другую, и временами получалась такая каша, что с ума можно было сойти.
Тем временем О. таки начал эту свою песню про африканцев, и все дружно и весело подпевали:
В песне говорилось про каких-то глупых африканцев, которые решили построить социализм, но получалось у них чёрт знает что. Впрочем, из текста песни нельзя было толком понять, то ли сам социализм — глупость, то ли виноваты глупые африканцы. Там были такие слова:
Мне стало как-то не по себе. Я слишком хорошо помнила, с чего начиналась перестройка. Ведь если бы не кухонные посиделки интеллигентов и не повсеместное высмеивание всего Советского, может быть, и перестройки-то не было бы…В тот момент я поняла, что нет никаких гарантий, что не случится еще одной «перестройки». И всё может начаться с невинной поначалу шутки. Как известно, вначале было «слово»…
В мозгу у меня вспыхнула молния и в одну секунду высветила самые отдалённые закоулки памяти. Перед мысленным взором мгновенно встал вчерашний урок политинформации, интервью Галицкого для радио «Свобода». Это были довольно стандартные рассуждения о бесчеловечном тоталитаризме и удушении свободы слова. Один пассаж особенно возмутил меня, точнее, не совсем меня, а ту «правильную комсомолку», которой я была в этом мире. Впрочем, ни от чего из того, что я говорила и думала тогда, я не отрекаюсь и теперь, хотя теперь я вряд ли осмелилась это говорить, боясь показаться ненормальной.
Пассаж был такой. На вопрос журналиста, многие ли люди в СССР мыслят сходным с вами образом, Галицкий ответил: «Немногие. Вообще-то нас неправильно называть инакомыслящими, потому что мы единственные в СССР, кто мыслит. Остальные не мыслят вообще. Они смирились с бесчеловечным режимом, и живут бездумно, как тараканы»… — А как бы Вы хотели, чтобы вас называли? — Resistant. Так во Франции называли членов движения сопротивления. (Французское слово употреблено неправильно, но не в этом суть).
Страна Скади Грин, капитана боевого цеппелина, почти двадцать лет расколота гражданской войной. Однажды жизнь Скади при загадочных обстоятельствах спасает вражеский офицер, запуская цепь событий, изменивших для неё всё. Сможет ли Грин в круговерти боёв и политических интриг разобраться, кто друг, а кто враг, за какую правду она сражается, и что связывает её с тем самым офицером, ставшим для Скади ангелом-хранителем?
Диверсант СВР, ставший инвалидом, попадает в тело Резанова, прототипа героя рок-оперы "Юнона и Авось", в 1806 год. Он хочет вернуться домой, и даже как будто находит обратный путь, но разве русский офицер бросит на произвол судьбы со-владельца тела, зная о скорой преждевременной гибели того. Попутно он внедряет уместные знания своего времени, подспудно укрепляя Россию и наконец добирается до Императора Александра I.
Когда я впервые столкнулся с творчеством Андрея Круза, то был поражен новизной и свежестью его миров, все время ловил себя на том, что воспринимаю их за реальность. Потом Круз ушел… Своим виденьем этих миров я решил продолжить заполнение этих шедевров в силу своих возможностей. Мирам Круза посвящается.(Продолжение книг «Дверь», «Домик Элли», «Заре навстречу») При создании обложки использован дизайн серии книг «Миры Андрея Круза» и образы предложенные автором.
История встаёт на дыбы, Россия меняет маски. Это не абстракция, а реальность, с которой сталкивается школьный учитель, приехавший по работе в странный провинциальный город. Аномалия приобретает пугающие масштабы. К ней надо, пока не поздно, подобрать ключ. И тут учитель получит помощь с неожиданной стороны. *** Специальный приз журнала «Мир фантастики» в рамках конкурса, организованного издательством «Росмэн» (2021). Номинация «Фэнтези. Мистика. Хоррор».
О ты мой новый Герой! Тебе лишь только верю! Ты открываешь двери и покоряешь сердца! Офицер императорской армии, рыцарь без страха и упрёка, скользит по волнам революционного прошлого и поражает всех врагов силой своего оружия и мощью интеллекта! Читайте все, но помните: "Это только присказка, сказка будет впереди!".
Меотию, обезлюдевшую несколько столетий назад в результате нападения кочевников и заразного мора, заселили чужестранцы дартанаи. Вместе с выжившим коренным населением они заново восстановили страну. И если в центральных областях два народа мирно сосуществуют, то на границе со степью отношения между ними накалены. Сумеет ли присланный в провинциальный городок столичный военачальник создать оборонительные укрепления до начала войны со Степью, если его единственной союзницей становится та, которую его соотечественники свысока называют Суеверием Древнего города?