Игра со смертью - [25]

Туся хотела что-то ответить, но передумала. «Нельзя расстраиваться перед спектаклем, как заговор твердила она себе. — Не буду его слушать».

— Но теперь я вернулся, — самодовольно сказал Егор и поправил челку. — Вы что, не рады? — Очень даже рады, — сказала Алена Истерина, которая внезапно появилась на пороге.

— Какие люди! — сказал Егор и раскрыл объятия навстречу Алене. — Не ожидал…

— А что здесь неожиданного? Это мой праздник тоже, — слегка обиделась Алена. Но долго обижаться на Егора она просто не могла. — Пойдем? Поговорить нужно.

Егор обнял Алену за плечи, и они направились к выходу.

— Егор! — окликнула его Туся. — Я думала, что мы еще раз все прорепетируем…

— Пускай репетируют бездари, а мне репетиции ни к чему! — с самодовольной улыбкой ответил Егор.

— Чао, малолетки! — крикнула Алена и развязно засмеялась.

Алена Истерина пришла на юбилей школы не случайно. Она прекрасно знала, что это здание не сохранило светлых воспоминаний о ее персоне и мало кто из учителей или учеников будет рад этой встрече. Но она также знала, что сегодня премьера спектакля, в котором Егор играет главную роль вместе с Крыловой. Она была наслышана о необычайном таланте Туси и хотела во что бы то ни стало помешать ее триумфу.

Конечно, ей было известно, что Егор давно не встречается с ней, но Алена слишком хорошо помнила и другие времена, и обида все еще душила ее.

К тому же Алене было известно еще кое-что, но эту осведомленность она приберегала как секретное оружие.

— Хочешь? — спросила она Егора, протягивая ему маленькую фляжку.

— А что это? — спросил он; взвешивая флягу в руке.

— Ром, — ответила Алена, — и очень хороший. Егор открутил крышку и понюхал темную жидкость.

— Пахнет ничего, — нерешительно сказал он. — Да вот только у меня же сегодня премьера. Мне вроде как влюбленного играть придется.

— Пустяки, — махнула рукой Алена. — Сыграешь. Выпей для куража.

— А что, — задумчиво произнес Егор, — можно и выпить. Мне не повредит.

— Конечно, не повредит, — подтвердила Алена. — К тому же для того, чтобы играть любовь с этой… Короче, трезвым — очень трудно.

Алене даже самой понравилось, как ловко она проехалась по сопернице, и Егор громко рассмеялся, широко открывая рот и запрокидывая голову.

18

Зал был полон. Мест хватило не всем, и многие толпились в проходе, вытягивая шеи.

Туся страшно волновалась за кулисами.

— Как я выгляжу? — в сотый раз спрашивала она Лизу.

— Лучше всех, — сотый раз отвечала та.

На плечи Туся накинула прозрачный воздушный шарф нежно-розового цвета. Игру с шарфами придумала она сама: в начале пьесы она появляется в розовом, в середине, когда героиня влюблена, в огненно-красном, а ближе к концу в черном.

Туся нервно теребила концы шарфа и про себя повторяла роль. Кахобер Иванович вышел на сцену и объявил начало спектакля. Заиграла музыка, и занавес открылся.

В первой сцене Ромео разговаривал со своим другом, которого играл Елкин. Что-то странное послышал ось Тусе в его голосе. Егор говорил с большими остановками, запинался и глупо посмеивался. А когда Туся наконец догадалась, в чем дело, руки ее опустились и плечи заходили в нервной пляске.

Она поняла, что Егор пьян. Туся выглянула из-за кулис и увидела, что он нетвердо стоит на сцене и патетически декламирует:

Что есть любовь?

Безумье от угара.

Игра огнем, ведущая к пожару.

Воспламенившееся море слез,

Раздумье — необдуманности ради,

Смешенье яда и противоядья.

Вот какова, и хуже льда и камня,

Моя любовь, которая тяжка мне.

Ой, тяжка, — от себя добавил Егор, опираясь на Максима. — Почти невыносима!

В зале раздался робкий смешок, потом засмеялся кто-то еще, и, наконец, весь зал рухнул от смеха.

— Боже мой, это провал! — в ужасе прошептала Туся. — Спектакль сорван.

— Надо что-то делать, — сказала Лиза, лихорадочно соображая. — Обязательно должен быть выход.

К ним подошел разъяренный Кахобер Иванович. Таким они еще никогда его не видели.

— Какое неуважение! — сказал он и возмущенно вскинул правую руку. — Никак не мог такого предположить.

— Что же делать, Кахобер? — Туся была так расстроена, что не заметила, как назвала учителя просто по имени.

И Кахобер тоже так был расстроен, что и ухом не повел.

— Сюсюка! — неожиданно озарило Лизу. — Надо срочно заменить Ромео!

— Точно! — обрадовался Кахобер. — Где он?

— Я здесь, — отозвался Толя— Я могу.

Когда Егор сошел со сцены, за кулисами его ждали разгневанные участники спектакля во главе с Кахобером.

— Ну, как я? — спросил Егор.

Как многие пьяные люди, он не осознавал себя пьяным и был уверен, что сцена ему удалась.

— Вон, — тихо сказал Кахобер, указывая на дверь. Его губы побелели от еле сдерживаемого бешенства.

— То есть как это — вон? — не понял Егор, но улыбка уже исчезла с его лица.

— Вон сейчас же, — повторил Кахобер. — Мы продолжаем спектакль без тебя.

— Но я же Ромео, — пьяно настаивал Егор. — Без меня нельзя.

— Еще как можно, — вступила Лиза. — Это с тобой нельзя.

Егор пожал плечами, презрительно хмыкнул и ушел.

Спектакль продолжался без него. На сцене была леди Капулетти, которую играла Света, и кормилица — эта роль досталась Юле. Лиза прошла в зрительный зал, в ожидании выхода подруги, и за кулисами Туся осталась одна. Она ждала своего выхода, когда к ней неслышно подкралась Алена.