Игра престолов: прочтение смыслов - [59]

Р.Т.: И в заключение, я имею в виду, в заключение моего собственного замечания, я не хочу узурпировать… Заметьте, что «Game of thrones», «Игра престолов» — во множественном числе. Но престол только один. Значит, это раздвоение, растроение, рассемерение, если хотите, одной-единственной метонимии власти. Ну и метафоры тоже.

М.Ш.: Согласна. И тогда маленькая деталь, ну просто на сладкое. Давайте обратим на секундочку внимание на очень любопытный момент, который добавляет в фильм, в отличие от книги, самый наш любимый персонаж Тирион Ланнистер. В фильме идёт ещё более заметная актуализация и акцентуализация современных концептов. Смотрите: Тирион — он как бы перешёл на сторону Дейнерис. Перешёл по разным причинам. Но, перейдя, он оказывается в какой-то момент по разные стороны с собственным братом. К вопросу о Каине и Авеле и т. д. И посмотрите, как интересно: создатели фильма доводят эту идею до конца. Мы не знаем, что напишет Джордж Мартин, но вот в фильме это очень чётко показано. Да, он как бы сделал выбор, в «Игре престолов» нет тёмной и светлой стороны силы, там есть у каждого своя сторона силы. Он выбрал свою сторону силы, он выбрал сторону Дейнерис Таргариен. Мне очень нравится этот эпизод, потому что авторы сценария «Игры престолов» заставляют Тириона пожать плоды своих действий, встретиться лицом к лицу с последствиями, и это крайне важно. Да, вот он идёт по этой выжженной земле, и он прекрасно понимает, что это и его рук дело. Ибо он тоже становится своего рода Варисом при Дейнерис, он тоже начинает ею управлять — так же, как Варне управляет королями. Так что у нас есть ещё один «серый кардинал».

Е.В.: Но она ведёт себя как Его Воробейшество.

М.Ш.: Нет, Дейнерис ведет себя как Таймен Ланнистер, между прочим. Потому что Воробейшество никого не жёг, его сожгли. И, более того, она ведёт себя как Станнис Баратеон. Вот Станнис сжигает там всех направо и налево, он же очень жёсткий. У него есть идея узурпаторов и тех, кто преклонил колена, и подданных, у него нет равных. Он никого не воспринимает равным себе. Либо ты преступил закон, и я тебя убью, либо ты преклонил колена, и я тебя помилую. И Дейнерис начинает его копировать, что характерно, сама того не замечая. Власть трансформирует человека, вот что удивительно. Кто бы мог подумать? Но трансформирует разительно.

В.Б.: Для Станниса как раз именно этот поход плохо и закончился. Он пёр вперёд, как фанатик, и в конечном счёте на этом погорел. Слишком торопился. Он был уверен, что он избранник и на этом основании имеет право решать чужие судьбы так просто и в таких количествах. А если бы он думал не о том, что он избранник и ему повезёт, что судьба не его стороне, он, может быть, ещё и добился бы большего. Но каждого персонажа губит его следование выбранному модусу поведения.

М.Ш.: Да. Но тут-то у нас есть замечательная проекция «негативного монотеизма». У нас есть жрица, которая, с одной стороны, постоянно пропагандирует Лорда Света, они ему молятся, ему одному все. Но мне кажется, что с христианской концепцией это не имеет ничего общего — это очередная ловушка Джорджа Мартина для нас. Потому что, да, тут, конечно, и инквизиция где-то проходит по краю сознания, во имя этой веры они сжигают направо и налево. Но, с другой стороны, опять-таки, ις вопросу о цели и средствах и слезе ребёнка, — там, кстати, есть эпизод, когда Мелисандра говорит, и Станнис это повторяет, что неужели вот ты ради одного человека будешь обрекать на гибель всех? Вот это бесконечная идея количества, такой недоброй количественной этики. Именно её она пропагандирует, и именно благодаря Мелисандре Станнис обманывается на свой счёт. Он не такой плохой человек, но, кстати, ему корона тяжела, об этом говорится буквально с первых же строк.

Р.Т.: Я согласен. Вы очень метко заметили, что он не такой плохой человек. Он не харизматичен, он плосок. Он прагматичен, и, как часто бывает с прагматиками, которые попадают под влияние мистика или какого-то одухотворённого проповедника или проповедницы, он начинает делать плохие вещи, потому что это разумно, потому что это полезно, потому что это утилитарно.

А.М.: Да. Мелисандра — это, в общем-то, своего рода теософия.

Р.Т.: Мы ей благодарны за то, что она воскрешает, возвращает к жизни Джона.

М.Ш.: Причём сомневаясь в себе.

А.М.: А когда она сомневается в себе, она становится настоящим религиозным деятелем.

М.Ш.: Да! Только в этом случае. Пока она собой довольна, она сжигает всех на своем пути.

А.М.: Причём таких персонажей очень много в истории литературы, в реальной истории, которые действительно, как раз когда проявляют какое-то милосердие, вдруг становятся подлинно действующими из религиозных или политических самозванцев.

М.Ш.: Да. И, кстати, по фильму это очень чётко прослеживается.

Е.В.: Подождите-подождите! Я поняла. Значит, дело-то вот в чём. Ведь она жрица, ёлки-палки, пламени. Жрица света, жрица пламени.

А.М.: Света. Она отождествляет свет и пламя.

Е.В.: А свет и, соответственно, лёд, да, лёд и пламя, свет и пламя, это…

М.Ш.: Боже мой! Я только сейчас поняла смысл названия!