Игра по правилам - [20]

— А как насчет прессы? — поинтересовалась она. — Может быть, опубликовать это в «Тайме» и еще где-нибудь?

— Хорошая мысль. Вы можете взять на себя ее осуществление?

Она ответила, что может, и, прежде чем позвонить в редакции, показала мне кусок написанного ею текста: «Неожиданно в результате несчастного случая скончался Гревил Саксони Фрэнклин, сын...» Она оставила пустое место после слова «сын», которое я сам заполнил, дописав «...покойного полковника и миссис Майлз Фрэнклин». Затем я изменил «брат Дерека» на «брат Сьюзан, Миранды и Дерека» и в самом конце добавил: «Кремация состоится в пятницу, в Ипсуиче».

— А вы не представляете, что он мог делать в Ипсуиче? — спросил я Аннет. Она покачала головой.

— Я ни разу не слышала, чтобы он упоминал это название. Правда, он вообще никогда не говорил со мной ни о чем, что не касалось работы. — Она помолчала. — Не то чтобы отличался скрытностью, но о своей личной жизни он никогда не рассказывал. — Она вновь помолчала. — Он никогда не рассказывал и о вас.

Я вспомнил, что после всех наших с ним встреч я, несмотря на его словоохотливость, практически ничего о нем не узнал, и прекрасно понял, что она имеет в виду.

— Он часто повторял, что самое надежное средство безопасности — держать язык за зубами, — продолжала она. — И просил нас не особо болтать о нашей работе с совершенно незнакомыми людьми, и мы все понимали, что он прав, хотя мы и не храним здесь драгоценные камни. Все ювелиры просто зациклены на безопасности, a diamantaires вообще сумасшедшие на этой почве.

— Что за diamantaires? — спросил я.

— Не что, а кто, — ответила она. — Это торговцы неотшлифованными алмазами. Они их режут, шлифуют и продают ювелирам. Мистер Фрэнклин всегда утверждал, что алмазы — особая статья в отличие от других драгоценных камней. В восьмидесятых сначала поднялся невероятный алмазный бум, за которым последовало резкое падение цен на алмазы. В результате многие diamantaires потеряли свои состояния и обанкротились, а мистер Фрэнклин часто отмечал, что только ненормальный может так перенапрягаться. — Она помолчала. — Вы не могли не слышать о том, что творилось в вашей округе, где на каждом шагу ювелирная компания. В барах и ресторанах об этом только и говорили. Так что я не сомневаюсь, что менеджер банка что-то напутал. Мистер Фрэнклин никогда бы не стал покупать алмазы.

«Если Гревил не покупал алмазов, — думал я, — то куда же, черт возьми, он дел полтора миллиона долларов наличными?»

Купил алмазы. Что же еще? Или деньги по-прежнему спрятаны где-нибудь в укромном месте? Деньги или алмазы на соответствующую сумму. Лежат себе где-то незастрахованные, и если у моего не в меру скрытного, чрезмерно заботившегося о безопасности брата была карта «острова сокровищ» с отмеченным на ней крестиком заветным местом, то я ее еще не нашел. Но я боялся, что скорее всего все это сгинуло вместе с ним под строительными лесами. Если так, то все имущество его фирмы будет конфисковано банком, а это Гревилу понравилось бы меньше всего.

В этом случае большая часть того, что он мне завещал, исчезла бы, как утренний туман.

«Он должен был оставаться верным своим принципам, — угрюмо думал я, — и не связываться с алмазами».

Вновь зазвонил стоявший на столе телефон, и на этот раз к нему подошла находившаяся рядом с ним Аннет.

— "Саксони Фрэнклин", чем можем быть вам полезны? — спросила она и выслушала, что ей ответили. — Нет, к сожалению, вам не удастся поговорить с мистером Фрэнклином лично. Простите, с кем я разговариваю? Мне очень жаль, миссис Уильяме, но мы вынуждены сообщить вам, что мистер Фрэнклин скончался в результате несчастного случая в минувшие выходные. Однако наша компания продолжает функционировать. Чем мы можем быть вам полезны?

В некотором недоумении она, немного послушав, спросила:

— Вы меня слышите? Миссис Уильяме, вы меня слушаете?

Но ей, похоже, не отвечали, и через несколько секунд Аннет, нахмурившись, отошла от телефона.

— Там положили трубку.

— Насколько я понимаю, вы не знаете, кто такая миссис Уильяме.

— Нет, — она немного помялась, — но, похоже, она звонила и вчера. Я, кажется, сказала ей, как и всем остальным, что мистера Фрэнклина не будет на работе целый день. Вчера я не спросила, как ее зовут. Но у нее незабываемый голос.

— Как это?

— Граненое стекло, — коротко ответила она. — Как у мистера Фрэнклина, но ярче выраженный. Похожий на ваш немного.

Я удивился. Сама она говорила, как я решил, на английском без каких-либо отличительных черт, хотя считал, что любая речь обладает своей спецификой. Мне показалось довольно странным, что миссис Уильяме с «граненостеклянным» голосом, молча выслушав про несчастный случай, не поинтересовалась, где, как и когда он произошел.

Аннет ушла к себе в комнату разбирать прессу, а я, достав из кармана записную книжку Гревила, попытался дозвониться по телефонам, где накануне никто не отвечал. Два номера, записанные в конце книжки, оказались телефонами букмекера и парикмахера. Оба выразили сожаление в связи с утратой своего клиента, правда, букмекер несколько меньше из-за привычки Гревила выигрывать.