Игра отражений - [31]

— Кристо, а у алтаря я буду обнимать мою драгоценную донну или не менее драгоценного дона?

— Ну, все зависит от того, что проще достать — платье или костюм, — пошутил Сент-Клер. — Но вообще… Не знаю, мы решим это потом, хорошо?

Доминико покладисто согласился на «потом», думая, что ответ, в принципе, очевиден: матушка уговорит Кристиана принять женский облик, ведь репутация семьи Саматти тоже вещь немаловажная, и люди должны будут видеть, что наследник фамилии женился, значит, его дети будут, предположительно, его детьми.

— О, наконец-то полноценный ужин. А где Бекки? — Кристиан заволновался, стал оглядываться.

Ребекка нарисовалась в поле его зрения, словно по волшебству. Правда, выглядела как-то бледно, да еще и носом пошмыгивала.

— Ай-я, это плохо, — покачал головой Доминико. — Анхель, ты брал саквояж с лекарствами?

— Конечно, дон Доминико.

— Ну, так займись девушкой, пока она не разболелась не на шутку. Мы сами о себе позаботимся.

— Но я должна позаботиться… пчих… о моем лорде… пчих…

— Бекки, иди с Анхелем и дай привести себя в порядок, я вполне могу сам переодеться, — Кристиан взял ее за плечи и повернул в сторону Анхеля.

Доминико посмотрел вслед двум слугам, сощурив глаза. Уже не лунно-серые а, скорее, темно-серые, как грозовое небо.

— Анхель положил глаз на твою Бекки-красотку.

— Что??? На мою бедную Ребекку? — возмутился Кристиан. — Девочка и так в жизни натерпелась!

— Он же не собирается ее есть, — сагранзец фыркнул, смешливо щурясь. — Тебе не нравится мой слуга?

— Мне нравишься ты, Доминико. И я отвечаю перед своей совестью за безопасность Бекки.

— Нас с Анхелем воспитывали одинаково.

Кристиан немного поколебался, но согласился, что доверить Бекки Анхелю в таком случае он вполне может. А им с Доминико лучше пойти и поужинать, наконец.

Ужин был простым, никто Уолтера не пустил на гостиничную кухню, конечно же, но вполне устроил и Кристиана, и Доминико. А темный густой эль вместо вина привел сагранзца в детский восторг — он прежде не пил такого.

— Нравится? — Кристиан был горд так, словно эль варил самолично. — Только не увлекайся, darling, это все-таки спиртное, пусть и бесподобное.

— О, да, я уже ощутил. Странно, голову не туманит, вроде бы, но вот в ноги бьет, как воротный таран…

— Я тебя придержу, не бойся. Это эль, очень популярный напиток в некоторых тавернах. Помогает расслабиться.

— Если я не дойду до комнаты сам, я умру от стыда! — экспрессивно воскликнул юноша, вызывая улыбки у трактирщика и постояльцев.

Кристиан улыбку скрыл, думая, что Доминико дошел бы… Если б остановился после второй кружки. Но хороший эль на то и хороший, что пьется, как вода, незаметно опьяняя. И перед темпераментным сагранзцем стояла сейчас уже третья кружка, правда, выпитая лишь наполовину. А глаза юноши уже блестели хмелем. Но вот он посмотрел на выпивку, нахмурился и отодвинул кружку от себя. Видимо, осознал свое состояние. Удивительная все же сила воли и самоконтроль. Возможно, у него даже не будет слишком сильно болеть голова наутро.

— П-по-моему, мне уже хватит… Уж-же много, я бы сказал.

— Верно, — Кристиан от эля удержался, решив, что напьется молодого вина в Сагранзе, а сегодня хоть один из них должен быть трезвым. — Пойдем, darling, тебе нужно отдохнуть.

К концу высокой, как для обычной гостиницы, лестницы Доминико даже немного выправился и перестал покачиваться. Поддержать себя он так и не позволил, мягко, но непреклонно отказавшись. И даже не перепутал двери комнат.

— В Сагранзе говорят, что если хмель может свалить тебя с ног, то ты не мужчина, — попытался он оправдаться.

— Все в порядке, Доминико, это эль, его особенность в этом. Но пробовать юное вино Сагранзы я буду сразу, сидя в кресле, чтобы там же и уснуть потом. Идем, тебе надо хотя б умыться, я помогу.

— О, Праздник замерзшей лозы, — вспомнил Доминико. — Целая неделя, когда пьют только «ледяное вино», сделанное из оставленного на лозах до первых заморозков винограда. Правда, пьют прошлогоднее вино, но оно очень вкусное. Тебе понравится, — Доминико распахнул дверь в свою комнату и сразу направился к умывальному столику.

Кристиан пошел следом, проследить, что его счастье умыто, раздето и отошло ко сну. Холодная вода немного взбодрила Доминико, тот даже самостоятельно разделся, хмель лишил его стеснения перед нареченным, и Кристиан смог полюбоваться обнаженным смуглым телом на сероватых льняных простынях. Скорее бы уже первая брачная ночь. Да уж, у самого Кристиана сны явно будут весьма жаркими. Но простыней жениха он накрыл, отметив, что даже руки не дрожат.

— Спокойной ночи, Доминико, — и попятился к двери быстрым шагом, радуясь, что штаны очень удобного покроя и не топорщатся чересчур непристойно.

Юноша уснул сразу же, едва коснувшись головой подушки, так что даже не ответил. Так хотелось остаться, хоть кончиками пальцев провести по коже, похожей на кожицу персика, горячего от солнца. Да, это вам не бледнокожие островные юнцы, к семнадцати больше похожие на голенастых жеребят, чем на будущих мужчин. Доминико уже сложен, как мужчина, его мышцы уже налиты силой, которая позже перерастет в мощь и грацию хищного зверя. Пожалуй, насчет львенка Кристиан погорячился. Уже почти лев, только еще подросток, игривый и в то же время начинающий сознавать свою силу. В своей комнате граф Сент-Клер разделся и опустился в ванну, сменив ипостась, так возбуждение переживать было гораздо легче. А не думать о женихе никак не получалось. И как назло, еще и представал он перед внутренним взором раздетым, так соблазнительно раскинувшимся. Уф-ф-ф, не думать, не думать, не сходить с ума, она взрослая женщина, а не девочка лет семнадцати. Уговоры на тело действовали плохо. Признаться честно — вообще не действовали. Внизу живота все ныло и пульсировало, словно внутренности сворачивались и связывались в узел. И так же ныла грудь, отвердевшие соски просто требовали ласки, или хоть прикосновений.