Игра окончена - [5]

Сбоку черным жирным карандашом был нацарапан номер патента, который профессор Верн и Франкенштейн получили за свое смертоносное оружие: 17/2. Но они поклялись никогда не делать другого экземпляра, намереваясь использовать такой аппарат только раз, только для того, чтобы уничтожить Скартариса.

Мантикор заговорил:

– Мы нашли ваши личные записные книжки, профессор Верн. Они довольно интересны. Les Doyages Extraordina'irs – это что-то вроде кода? Все остальное написано на понятном языке.

Корукс пошарил в складках своей блестящей одежды и вытащил оттуда сильно потрепанную рукопись. Обложка была смята, многие страницы вырваны и неопрятно засунуты обратно. Записи представляли собственный отчет Верна о необыкновенном путешествии и мыслях, которые приходили ему в голову, пока он пересекал карту. Они рассказывали все о миссии ситналтанского оружия.

Верн уставился на рукопись в изумлении. За долгие годы своей деятельности он привык к мысли, что во имя процветания остальных персонажей он должен вести записи обо всех идеях или изобретениях, которые приходят в голову. Идеи любого ситналтанского изобретателя были предназначены для всего Игроземья.

Верн никогда не задумывался над тем, что его изобретение может попасть в руки злых тварей, таких, например, как Серрийк, а даже если и так, он не мог вообразить, что мантикор сможет читать и воспринимать записи.

– О, я идиот, – пробормотал он про себя. Серрийк был выборным предводителем войска монстров. Он не мог не быть умным. Скартарис выбрал его для руководства самой большой армией, которая только появлялась в Игроземье. Он не был просто слюнявой безмозглой тварью.

Мантикор расправил когти на каменных плитах.

– Я понял, какую великую силу заключает в себе это оружие. В Игроземье есть много таких вещей. Я хочу их все, и я сделаю все, что возможно, чтобы получить их. – И его физиономия приняла задумчивое выражение.

– Ты видел, Верн, как шесть Духов разбили Скартариса, чуть не уничтожив заодно и себя, а все Игроземье было разорено. Что-то случилось с Правилами, они уже не выполняются так безоговорочно, как раньше. Если ТЕ действительно решили уничтожить Игроземье, чтобы оно больше не причиняло им беспокойства, значит, я должен сделать все, чтобы обезопасить себя и других слаков. Мне неизвестно, как твое оружие или магия могут влиять на ТЕХ. Но если конец Игры приближается, у нас должна быть возможность уцелеть.

Серрийк наклонил голову и подался вперед, широко раскрыв свои янтарные глаза, у которых был цвет меда, перемешанного с кислотой. Верна передернуло от зловонного дыхания зверя.

– Послушайте меня, профессор Верн, – продолжал мантикор, – один из ТЕХ, Скотт, возможно, приходит к вам во сне, подсказывая новые идеи, но я тоже вижу такие сны. В моих снах мне является Дэвид. Я знаю, что он собирается делать. И я могу ощущать тот гнев, то отчаяние, которые он испытывает. И я знаю, как это разрушает его. Мне уже непонятно теперь, что именно происходит, появляется ли он в моих снах или я в его!

Верн был так поражен, что не мог вымолвить ни слова. Остальные монстры, казалось, слушали, но сидели не шевелясь.

– Я делаю все, что в моих силах, чтобы расстроить планы Дэвида, хотя он думает, что я его союзник.

Верн откашлялся:

– Хм, это все очень.., интересно, но я боюсь, что не смогу помочь вам. Все против этого. Да, я создал свое оружие, как вы узнали из моих же собственных записей, но вы также знаете, что оно не работает. Оно испорчено, и я не знаю почему, Вероятно, моя идея была ошибочна. Ситналтанское оружие, строго говоря, вообще не является оружием.

Серрийк встал, и Верн увидел, как напряглись мускулы на его львиной спине. Его огромная тень, казавшаяся особенно зловещей при слабом освещении зала, поднялась за ним, поглотив яркие фрески на противоположной стене.

– Корукс, снимите, пожалуйста, левый ботинок заключенного.

Издав сиплый, гортанный звук, генерал слаков двинулся вперед, скрючив когтистые пальцы. Верн отпрянул было назад, но два монстра-стражника крепко схватили его за руки, и так покрытые синяками. Корукс, наклонившись, взялся за ботинок своими чешуйчатыми руками. После безуспешной возни со шнурками слак зафыркал и своим острым когтем разрезал их. Отшвырнув в сторону уже негодные шнурки, он ловко сдернул ботинок.

Ступня Верна была потной и мозолистой. За все время он не мог поменять одежду, не говоря уже о носках. Не верилось, что можно согнуть пальцы на ногах.

Мантикор подошел к одной из огненных ям и, пошарив в углях своими огромными руками, вытащил оттуда короткий закопченный кинжал. Его лезвие светилось, раскаленное докрасна.

Губы Серрийка поползли вверх и вниз, открывая для обозрения невероятных размеров клыки.

– Я собираюсь сыграть с вами в игру, профессор Верн. Я полагаю, что вы сможете исправить неполадки в вашем оружии. А если это невозможно, я думаю, вы сможете изобрести что-нибудь еще в том же духе, столь же разрушительной силы, с чем я мог бы играть дальше. Судя по вашим записям, у вас полно полезных идей вроде этой.

Он посмотрел на лезвие и положил свой собственный палец с толстой подушечкой на раскаленный добела кончик. Верн дернулся, услышав громкое шипение и вдохнув запах паленого мяса, когда сияющий металл проедал палец мантикора. Серрийк отдернул руку, хмуро посмотрел на рану, не выказав, однако, никаких других признаков беспокойства.