Игра на выживание - [18]

Они свернули в переулок. Дорога здесь была укатана тяжелыми возами и размочалена копытами лошадей так, словно по ней каждый день туда-обратно сновала вся Золотая Орда. Вела она к кряжистому терему. При взгляде на него сразу становилось понятно, что главную заботу в жизни его хозяина можно описать одним словом – оборона. Пустая напыщенность или тонкая, а оттого всегда беззащитная красота его, похоже, занимали мало.

Их уже ждали. Охая, причитая и всплескивая руками, к малолетней пленнице тут же ринулся многоголосый бабий клубок. Скатился он с крыльца, что вело куда-то в левую часть хором, как будто русский народный хор – со сцены. Денис подумал, что их малолетняя попутчица от такого водопада внимания растеряется и, чего доброго, опять разревется. Но она удивила. С таким видом, будто ничего другого и не ждала, величаво позволила подхватить себя этому бабьему водовороту и утащить в сторону терема. Лишь у самых ступеней пискляво распорядилась, передавая кому-то собаку, чтобы ее накормили и ни в коем случае не вздумали обидеть. Потом-де проверю. Псина, впрочем, по обыкновению смотрела на любую ситуацию скептически и, как только почувствовала чужие руки, мигом взбеленилась, заворчала, принялась извиваться отчаянным угрем. А когда наконец ее от греха подальше отпустили, шлепнулась на землю, взвизгнула и метнулась, стремительно семеня короткими култышками, под какую-то телегу. Откуда принялась раздраженно и раздражающе лаять.

– Псаря кликните, пущай изловит! – вскрикнул кто-то из ансамбля нянек. Впрочем, видно было, что никого судьба дворняги не заботит и носиться ни с ней, ни за ней никто, скорее всего, не станет. А мигом преобразившаяся в важную барыню сердобольная девчуха, степенно взойдя на крыльцо, окруженная, по всему видать, привычным частоколом заботы и подобострастия, авторитетно развернулась и весомо отдала очередное распоряжение:

– Ярина, смени платье, вымойся и можешь пока отдохнуть. Как будешь нужна, пошлю за тобой.

Амазонка с растрепанной косой низко поклонилась и не разгибала спину, пока не хлопнула тяжелая дверь за последней нянькой.

– Извиняйте, ваша светлость, но баньку для вас затопим в другой раз, – недобро хохотнул кто-то из стражников. – Пока немытыми в порубе посидите.

– Ага, – под злые смешки подхватил другой, косясь на туго обтянутый длиннополым жупаном зад пленницы. – А платье можешь прям здесь начать менять. Заодно посмотрим, откуда у чертей хвост растет.

Удар получился хорошим. Прямо-таки добротным. Стервозная нянька разогнула из поклона спину и, продолжая движение, воткнула низ ладони в нос хохмача. Тот, хрюкнув, бухнулся на задницу. Из разбитого носа на усы обильно хлынула кровь.

– На свой пятак сначала глянь, хрюкало, – зло процедила цифровая склочница.

Остальные стражники шутку не оценили. Навалились, сбили с ног, воткнули лицом в землю и даже угостили парой добротных зуботычин и увесистых, если судить по размеру сапог, пинков.

– Где вожжи? Вяжи ее, гадину! – сопел один из давивших к земле фурию экзекуторов.

– Да кто додумался ее развязать? – пыхтел другой.

Денис, усмехнувшись, глянул на Гловача. Идея освободить пленников от пут пришла именно в его голову. Деться им-де во враждебном городе некуда. Явно просчитал не все аспекты и причинно-следственные связи такого человеколюбивого поступка. Поправку на стервозность и неадекватность некоторых персонажей внести определенно позабыл.

– А ты чего лыбишься? – напустился на Дениса один из тех стражников, который не принимал участия в экзекуции, но сделать это явно хотел. Его ротовая полость недосчиталась двух передних зубов, поэтому вместо «чего» и «лыбишься» он просвистел «сего» и «лыбисся». – Сисяс с бабой своей веселисься будесь харей в дерьме.

– Она не со мной, – усмехнулся Денис, демонстративно убирая руки за спину. – Вы тут, ребята, сами меж собой разбирайтесь. Своими виртуальными способами. Давайте-ка пиксели отдельно, люди отдельно.

Стражник поглядел на конвоируемого, озадаченно хмуря лоб и двигая рыжими бровями. Потом кивнул тому, что стоял по другую от пленника сторону:

– Сего он казет?

– Да ляд его поймет. Собачится навроде. Только по-мудреному как-то.

– Эт нисе, ся отусим. – Обидчивый с готовностью потянул из-за голенища сапога плеть на короткой рукояти. Что Дениса вновь не порадовало. Походило на то, что в этом растреклятом виртуальном мире все было запрограммировано на то, чтобы покалечить его, но ни в коем случае не отправить в лучший – в прямом смысле этого слова – мир.

– А сабля у тебя для красоты висит? – кивнул пленник на рекомый исторический артефакт. – Думаешь, если бабой родился, так она заменит то, что у мужиков обычно под пузом болтается?

– Да я тебя ссяс! – взревел рыжий, отбрасывая в сторону плеть и хватаясь за потертую рукоять клинка.

Гловач, в очередной раз следовало отдать должное его проворности, выхватил корд из ножен одним плавным движением. Видимо, заученным куда лучше, чем «Отче наш». Потому что вышло оно столь быстрым, что стражник еле успел уклониться от внезапно возникшего прямо перед носом острия. А клинок его замер на полпути из ножен.