Игра на своем поле - [9]

– Кого?

– Вот сидите вы тут и не знаете, что это – автономное поисково-исследовательское судно. Главное и ценнейшее, что имеется на всем этом корыте, да и в ВМФ, возможно, тоже. Короче, это переделанная боевая мини-подлодка. Оружие убрано, аппаратура добавлена, манипуляторы всякие, обзор… Я вообще-то только с чужих слов могу судить, сам не видел. Она нас и доставит завтра к нашему «утопленничку». Еще с нами корреспондент какой-то будет. Бедный адмирал, когда разрешение подписывал, все губы себе изжевал.

Все было предельно ясно, и задавать какие-либо уточняющие вопросы Сергею не хотелось.

На ужине в столовой он действительно заметил Талеева за соседним столиком. Даже возникла общая ни к чему не обязывающая беседа. Конечно же, инициировал ее Шумилин, которому принятое внутрь не позволяло оставаться спокойным и молчаливым. Впрочем, все было в рамках военных приличий и не привлекло ничьего внимания.

Ближе к окончанию ужина Сергей заметил приглашающий жест Талеева и, оправдавшись перед Валентином усталостью после дороги, вышел в коридор и последовал за беззаботно шагавшим к трапу журналистом.

Каюта Геры располагалась в дальней кормовой оконечности второй палубы.

После того как Сергей выложил свои новости, Талеев с минуту помолчал, как бы прикидывая, с чего начать.

– Фамилия нашего адмирала – Феклистов. Когда я с ним утром беседовал, он был любезен до приторности, покорял меня рассказами о суровых и мужественных моряках, с честью выполняющих свою нелегкую работу… Очаровывал, в общем. Я ведь для него посланник Кремля, единственный рупор его несомненных успехов.

Кстати, я еще успел поговорить накоротке с некоторыми не последними здесь людьми: если кто и имеет собственное мнение, то старается его не афишировать. Взбрыкивают лишь экологи с биологами, но их специально пригласили на вторые роли, и решающего голоса они не имеют.

Да что там члены комиссии, я встретил тут пару-тройку знакомых лиц из компетентных ведомств. Так они даже мною не заинтересовались! Вместо того чтобы хоть для порядка «сделать стойку», ведут себя как кастрированные коты на теплой крыше.

Вывод один: все полученные ими указания с блеском выполнены, дело практически закрыто, и никаких подвохов даже на дальнем горизонте не наблюдается. Что приуныл, Серж?

– Пытаюсь правильно свои силы оценить и распределить.

– Ну, а что так мрачно? У меня, например, сложилась твердая уверенность, что сил у тебя на десятерых хватит, а духу – им и не снилось! Я ведь в свое время видел рожи тех американских подводников. Они всех вас боялись, даже раненых и беспомощных, а некоторых, – Талеев многозначительно глянул на Сергея, – даже не подающих признаков жизни, и то обходили стороной.

– Это в другой жизни было, Гера.

– Жизнь одна! Тоже мне, буддист выискался. Да тебе…

– Чего взъелся-то? Я реальные силы прикидываю на завтра. Вспоминаю любые мелочи, которые могут помочь.

– Ты не обижайся, Михалыч. Это я собою недоволен. Все время боюсь, что зря втравил тебя в это дело.

– А что бы ты без меня делал? Я не страдаю недооценкой собственной значимости. Если кто-то и может что-либо изменить, так это я.

– А я тебя по возможности подстрахую.

Они еще с полчаса посидели в каюте, покуривая и изредка перебрасываясь малозначащими фразами. Завтра предстоял нелегкий день, и встретить его надо было во всеоружии.

Впервые за последний год Сергей снова оказался в море на корабле. Он неторопливо двигался по палубе вполне комфортабельного парохода, а ощущал себя там, на заминированном, уже полузатопленном перегрузочном судне. Справа – обугленный остов догорающей ходовой рубки, в ушах – свист шквалистого ветра. Бьющие прямо в лицо струи то ли дождя, то ли брызг мешают четко различать контуры предметов и силуэты людей, но он знает, что рядом все они: начальник мастерской Сердюк, и Женечка, и Дронов, и Генка, живые и мертвые, мужчины и совсем мальчишки, сильные и слабые, беспомощные, неопытные, но готовые драться до последнего вздоха…

Тогда они уже победили. Несмотря на то что впереди были и перевернутые спасательные шлюпки, и утонувший резиновый плот, был обжигающий холод ледяной морской воды…

Не все остались живы на этой земле. Но выжить и победить – две разные вещи. Они победили вместе со своим кораблем. Так победили крейсер «Варяг» и миноносец «Стерегущий»…

Для Сергея исчез разрыв во времени. Нет этой спокойной, благополучной мирной жизни. Его бой не прекращался ни на минуту. И он обязательно его выиграет, любой ценой! За тех, кто тогда пошел за ним. Кто сделал невозможное. Кто не дожил.

В семь часов утра офицеров из Инспекции по ядерной безопасности и московского журналиста уже ждали в святая святых корабля – на нижней палубе кормового отсека, чтобы на АПИСе погрузиться к исследуемому объекту.

Вахтенный за стеклом крохотной будочки проверил документы, сделал запись в журнале и вежливо предложил следовать за ним. Они миновали еще пару коридоров, спустились по короткому трапу и очутились в просторном отсеке. Прямо посередине палубы плескалась вода. Собственно, палубы-то и не было, лишь по периметру у бортов неширокий металлический настил образовывал проход. В самой центральной «полынье» замер на воде АПИС.