Игра колибри - [75]

Ее заспанное лицо с гримасой капризного ребенка немного развеселило меня, и я сподобился на короткий ответ:

«Красиво».

Палец коснулся экрана над словом «Отправить», и сообщение перескочило в диалоговое окно программы. Я даже не заметил, что стою посреди прохода, неподвижно глядя в телефон, периодически касаясь экрана, чтобы тот не погас окончательно, и ожидая ответа. Я не слышал голоса тучной дамы, которая проехалась по моей ноге колесом тележки, не обратил внимания на обращение сотрудника, пытающегося протащить мимо меня погрузчик с палетами каких-то печений. Наконец в окне чата вспыхнуло новое сообщение:

«Какой ты общительный сегодня».

Я подумал пару минут над ответом, пытаясь сочинить что-то вразумительное, однако решил не отступать от обещания, данного самому себе и ей. Она будет единственным человеком, кому я не стану врать.

«Хотел написать что-нибудь лиричное, но это была бы ложь. А правда такова, что я не против увидеть фото полностью».

«Вот уж нет», – мигом ответила Алиса, словно эта фраза была предварительно набрана. Телефон вновь отправился на дно корзины, и я твердо решил не смотреть на него до самого дома. Это была дурацкая затея из разряда тех, что появляются у парней в восемнадцать, напускающих на себя картинные образы из кино или подсмотренные у старших товарищей, но отчего-то мне казалось, что я поступаю правильно.

Я держался до восьми вечера. От нее, от моей Алисы, было три непрочитанных сообщения. Первое – довольно длинное. В нем она дала понять, что пока не может воспринимать Адама как мужчину, по-прежнему видя во мне соседа и друга их семьи. Она вспоминала случай восьмилетней давности, когда я чинил ее велосипед, а она прыгала на скакалке перед домом. Тот день она считала одним из самых теплых дней в ее жизни. Для таких дней у нее было подобрано специальное название, которое можно перевести как «день котика».

Алиса никогда не торопилась взрослеть, скорее наоборот, старалась как можно больше пребывать в беззаботном отрочестве, однако ее природная женственность прослеживалась во всем. Даже когда она каталась, словно девчонка, на старом велосипеде, это походило на некую осознанную игру с образом скромной и в то же время наполненной необъяснимой сексуальностью школьницы. Она дурачилась, отпускала шутки из мультфильмов, и ей это было даже к лицу, но скрыть от мира женщину, несомненно, уже жившую полной во всех смыслах жизнью, было просто невозможно.

Первым сообщением она как будто пыталась вернуть меня в те времена, когда, как она считала, я относился к ней просто как к девочке, живущей по соседству. Али проверяла меня на искренность, а может, наоборот – хотела перевести отношения в приемлемое для себя русло, но было поздно. Мой вулкан бурлил лавой эмоций и чувств.

Следующие два сообщения я прочел с еще большим разочарованием. Она писала, что вечером мы не увидимся, а утром она отвозит мужа в аэропорт. Алиса не назвала его по имени, а ограничилась безликим определением статуса, что я отметил как хороший знак и маленький камушек на мою чашу весов.

Не желая оставаться в доме и переживать то, что было накануне, я позвонил Виктору и с удивлением узнал, что они вместе с Патриком смотрят футбол в квартире Гассмано. Лучшего и не придумать. Хорошая компания была как нельзя кстати.

Как оказалось, они заняты этим увлекательным делом далеко не первый день. У входной двери в квартиру Патрика любого гостя торжественно встречала башенка из пустых картонных коробок, в которых обычно доставляют пиццу. Она была мне почти по пояс, а значит, парни взялись за дело всерьез.

Я постучал, но ждать ответа не пришлось. Дверь открылась сама, и я тут же очутился в атмосфере мужского безумия. Одно слово – футбол. Игра близилась к концу, Патрик привстал с кресла, держа в руке надкушенный ломоть пиццы, а Виктор, сидя на диванчике, склонился к телевизору так, что почти касался его головой. Патрик был одет в измятые льняные шорты с карманами на кнопках и, судя по пятнам, вытирал о них руки уже несколько дней.

На меня они не обратили внимания, если не считать скупого жеста из сложенных трубочкой губ и поднесенного к ним указательного пальца. Я прошел на кухню, совмещенную с гостиной, в виде углубления в стене, куда вместился скромный кухонный гарнитур и холодильник.

– Молодец, что вырвался, – одобрил Виктор, немного переведя дух после финального свистка. – Мы, кстати, почти закончили сезон две тысячи второго года и хотели пригласить тебя.

– Всегда хотел увидеть, как живут преступники, – ввернул Патрик, посмотрев на Виктора исподлобья. – Я слышал, нет, не то чтобы я утверждал это, просто слышал, что у плохих парней есть огромные телевизоры и отличные аудиосистемы для просмотра футбола.

Честно признаться, я думал, Виктор включит заднюю и придумает глупую отговорку, но, к моему удивлению, он встал, подошел к Патрику, развел его руки в стороны и, прибавив к этой ширине невидимого экрана еще и длину одной своей руки, отметил:

– Вот такая бандура!

Патрик открыл от удивления рот.

– Удивил, посмотрим, насколько приврал, посмотрим. – Он ударил ладонями по ляжкам и, словно только что заметив меня, спросил: – Ну, как у тебя дела?