Игра как жизнь. Искусство подлинного переживания на сцене - [7]

Помню разговор, состоявшийся много лет назад. В нем принимал участие гениальный француз Жерар Филип и несколько американских актеров, включая меня. Мы все завидовали положению Филипа в Национальном народном театре — ведь у него была возможность выбирать значимый для народа театр, соответствующий его взглядам, театр, в котором мог служить постоянно.

— У нас в Америке не может быть такого театра! — воскликнул в сердцах кто-то из актеров.

— Вы сами виноваты, — спокойно ответил Филип.

Он был прав, однако прошли годы, прежде чем я поняла, что он имел в виду. Актеры наряду со всеми, кто имеет отношение к сфере театрального искусства, несут ответственность за то, какое место в современном обществе занимает театр. Каждый из нас в отдельности постоянно выражает недовольство положением вещей, но в то же время все вместе мы лишь укрепляем статус-кво. Ответственность перед искусством — это не только личные обязательства, но и умение быть частью коллектива, так как в театре более чем где-либо «один за всех и все за одного».

Я ссылаюсь на опыт европейских актеров, так как не ставлю целью критиковать американский театр. Я верю в то, что наш национальный театр во всех его проявлениях (бродвейские и другие постановки, репертуарные труппы, региональные театры) способен на перемены, целью которых является истинное служение зрителю.

2. Личность

Предположим, мы согласились с тем, что актер должен проникнуться образом, а не просто изображать его, что ему следует развивать личностные качества наряду с техникой и работать над собой ради главного — служения зрителю. В этом случае перед нами встает вопрос: «С чего же начать?»

Во-первых, нужно изучить себя. Понять характер, особенности своей личности, чтобы в дальнейшем использовать их при воплощении сценических образов. Скорее всего, большинство из вас, по крайней мере теоретически, согласятся со мной, хотя нам часто (и как актерам, и как зрителям) приходится сталкиваться с ошибочным мнением, что актеры мы лишь на сцене, а за кулисами — обычные люди. Вы привыкли копировать то, что видели в исполнении других, вместо того чтобы анализировать свой жизненный опыт и каждый раз создавать новые образы.

Например, вам предстоит играть Горацио в «Гамлете». При упоминании этой роли у каждого в голове тут же всплывает готовый образ — ведь мы уже много раз видели его на сцене. Сомневаюсь, чтобы этот Горацио когда-либо ел, спал, принимал душ или ходил в туалет. Это вовсе не значит, что вашему Горацио придется делать что-то из перечисленного во время спектакля, но вы должны воспринимать его как живого человека, а не как штампованную копию уже существующего образа.

Подумайте, скольких современных зрителей отпугнуло косное традиционное исполнение классических пьес. Почему все придворные дамы непременно должны двигаться как танцовщицы балета, а оруженосцы стоять как истуканы? Почему король и королева должны говорить голосами второсортных оперных певцов без аккомпанемента? Неужели в этих пьесах нет ни одного живого человека? Нет, просто они спрятаны за образами, увиденными ранее в других спектаклях, или стереотипами (короли властны, придворные изящны, шуты комичны, а оруженосцы стоят по стойке смирно). Но бывает и прямо противоположная ситуация, попытки «осовременить» героя: бруклинский выговор, почесывание головы, отрыжка или разгуливание по сцене в джинсах. Но образ Горацио, друга принца Датского, обучавшегося в Виттенбергском университете и жившего при дворе, не становится от этого реалистичнее. И если все это не оживляет образ, значит, мы недостаточно изучили человеческую натуру и самих себя и наших представлений не хватает для создания реалистичного персонажа.

Стереотипы свойственны даже модернистским постановкам. Мы пережевываем и копируем образы, созданные современными актерами успешных «натуралистических» театров. Мы предпочитаем привычное экстраординарному, поэтому отстраняемся от самопознания все дальше и дальше, пока в конце концов сами не превращаемся в стереотип, как и персонаж, которого собираемся сыграть.

Наше восприятие реальности довольно ограничено. Мы ищем в повседневной жизни удобные узнаваемые модели поведения, чтобы потом воплотить их на сцене. Однако каждый день происходит нечто, что заставляет нас воскликнуть: «Ух ты! Если бы увидел это на сцене, ни за что бы не поверил!» Или же вы сами совершаете что-то необычное и замечаете: «Если бы я сделал подобное на сцене, никто бы не поверил!» Стремясь сделать сценический образ «естественным» (что бы это ни значило), мы просто-напросто размываем грань между правдой и вымыслом, хотя двое водителей грузовиков, выясняющие, кто кого подрезал на дороге, кажутся нам куда более драматичными фигурами, чем Макдуф, сразивший Макбета.

Моя оценка собственного поведения и личности в конкретных обстоятельствах не всегда соответствует действительности. Например, я считаю себя искренней, честной, эмоциональной, щедрой, сострадательной, нежной, остроумной и благородной. В воображении я вижу себя идущей по полю, сияющей, с развевающимися волосами, широко распахнутыми глазами, полной надежд. Но если я случайно взгляну на свое отражение в витрине магазина, то приду в ужас.