Игра без правил - [47]

Лобанов взглянул на обратный адрес; он был подмосковный. Он почувствовал волнение — а вдруг это то, что он как раз ищет. На конверте было написано фамилия отправительницы: Лукьянова М.В. Но знание фамилии мало что дает; женщина в течение жизни может поменять ее неоднократно.

Лобанов быстро прочитал послание. То, что оно было написано родственницей отца, сомнений не было. В письме речь шла о том, что хорошо бы встретиться и обсудить весьма важные дела. Не пора ли попытаться найти «наше родовое достояние?».

Лобанов почти не сомневался, что речь шла о картинах. Но тогда выходит, что отец знал о существовании коллекции, но ничего так ему и не сказал.

Лобанов поднял голову и посмотрел на фотографию отца, которую он повесил на стену на следующий день после похорон. На ней он был совсем не намного старше Лобанова. Он смотрел на сына немигающим взглядом, словно предупреждая о чем-то, и тому вдруг стало не по себе. Лобанов подошел вплотную к фотопортрету. «Почему же ты ничего мне не сообщил?» — мысленно спросил он. И вдруг он словно бы услышал ответ: отец не хотел подвергать его опасности, он предвидел, что непременно найдутся желающие погреть руки над чужим костром.

Зазвонивший телефон отвлек его от разговора с тенью отца. Лобанов был уверен, что сейчас услышит голос Натали. Но услышал голос Иннокентия.

— Послушай, приезжай ко мне немедленно, это очень важно.

— Что за срочность? — Ехать к Иннокентия сейчас большого желания Лобанов не испытывал.

— Это не телефонный разговор, но, поверь, дело важное и срочное.

— Ну хорошо, — неохотно произнес Лобанов, — скоро буду.

Он аккуратно сложил бумаги отца, письмо же родственницы положил отдельно в другое место. Сперва он хотел спрятать его в своем тайнике за ковром, но в последний момент выбрал для ее хранения ящик письменного стола.

Прежде чем сесть в машину, Лобанов внимательнейшим образом осмотрел ее со всех сторон, залез под днище, открыл капот. Но никаких подозрительных предметов не обнаружил.

Лобанов подъехал к гостинице, припарковал машину. Внимательно осмотрелся, затем вошел в холл. Этот неожиданный звонок Иннокентия с настоятельным призывом приехать к нему, вызывал у него подозрение. В этой ситуации он не может никому доверять целиком. Поэтому, подойдя к двери, он приложил к ней ухо. Ему показалось, что с другой стороны кто-то стоит. Хотя полной уверенности в этом не было. Он постучал.

Дверь отворилась и на него сразу же набросились двое. Но Лобанов не исключал такой возможности, а потому это нападение не оказалось для него слишком уж неожиданным. Он ударил одного из них кулаком в грудь и тут же поймал ногу второго нападавшего, который метил своим башмаком в его голову. Лобанов с силой оттолкнул его от себя.

Но в этот момент, когда Лобанов уже чувствовал себя победителем, кто-то сзади с большой силой толкнул его в спину. Мощь толчка была такова, что Лобанов влетел в номер и, словно метеор по небосводу, стремительно пронесся по нему, пока не был остановлен противоположной стеной.

Удар пришелся по плечу; боль была такой острой, что он не сразу заметил, что собственно происходит в номере. Несколько секунд он стоял неподвижно, ничего не видя вокруг себя, так как глаза застилал густой туман. Когда же он рассеялся, перед Лобановым предстала весьма неожиданная картинка. В кресле вальяжно располагался Ник Грегори. Напротив него на стуле сидел связанный по рукам и ногам Иннокентий. На его коленях лежала средних размеров сумка, на которую он смотрел с нескрываемым ужасом, как если бы это была бы кобра.

Трое парней, с которыми он только что схлестнулся на пороге номера, обыскали Лобанова, достали из кармана пиджака бумажник и пистолет. Весь свой улов они отдали предводителю.

Ник Грегори открыл бумажник, пересчитал деньги и скривился; сумма, которую он держал в руке, вызвала у него явное презрение.

— Не густо, — сказал он, усмехаясь. — Так можно в конце концов и до паперти докатиться. Князь, просящий милостыню. Неплохой заголовок для бульварных газет. С удовольствием бы почитал такую статью. Вот только как бы не пропустить. Ладно, к делу. — Он пренебрежительно бросил бумажник на пол. — Видишь эту сумочку на коленях у твоего родственничка? Обычно с такими сумками отправляются в недалекие путешествия. Но наш друг Иннокентий в любой момент может отправиться в самую дальнюю свою поездку. — Ник Грегори показал глазами на потолок. — Потому что в сумочке не туалетные принадлежности и купальный костюм, а небольшая радиуправляемая бомбочка. Достаточно одной команды — и наш любимый Иннокентий взлетит на небеса. Тебе ясен, князь, механизм этого полета?

— Ясен. Чего же ты хочешь? — хмуро спросил Лобанов.

— Можно сказать почти ничего. Мне нужен дневник.

— Отдай ему этот проклятый дневник! — вдруг закричал молчавший Иннокентий. — Ты не знаешь его, он не шутит, он взорвет меня!

— Он абсолютно прав, — сказал Ник Грегори. — Если ты не отдашь дневник, мы взорвем нашего общего родственника.

— Хорошо, я его сейчас вам привезу.

— Ну уж прости, князь, но ты лишился моего доверия. Больно уж у тебя характер несговорчивый, чуть что лезешь в драку. И эту штуковину зачем-то носишь с собой, будто тебе кто-то угрожает. — Ник Грегори взял в руки пистолет Лобанова. — Поэтому сделаем так: ты говоришь, где прячешь дневник, а мои ребята съездят туда, возьмут его. А взамен мы не будем нажимать на кнопочку. Решай, у нас мало времени! — вдруг рявкнул Ник Грегори.