Игра без правил - [18]

Письмо было написано просто и ясно, но, как обычно, я читал медленно, возвращаясь назад, задерживаясь на каждом слове, как археолог, на палящем солнце пытающийся расшифровать непонятные иероглифы. Она была права. Я отступил или, скорее, отступился, и не потому, что Вивиан не стоила моего упорства. Я боролся за сущую ерунду с куда большим рвением. Просто тогда я рассматривал вторжение Мэтсона как испытание на верность, и, когда она это испытание провалила, я в порыве гордости отделался от обоих, и от подруги, и от клиента.

«Да пошли они оба к черту!» — подумал я тогда.

Денежный фактор тоже сыграл свою роль, хотя я предпочитал не думать об этом. Америка, может, и бесклассовое общество, но существует иерархия по благосостоянию, и ты можешь не замечать ее лишь до тех пор, пока официант не подал винную карту. Финансовый аспект нашего романа начал проясняться уже после первых свиданий, когда я понял, что мне придется тренировать половину населения Корал-Гейблз, чтобы достичь ее уровня. Я честно заявил ей об этом, она засмеялась и сказала, что деньги не имеют значения. Она ошиблась. И в то время как ее отец общался со мной на равных, большинство ее друзей считало, что она снизошла до меня из любопытства и все закончится в тот миг, когда развеются мои чары.

Лично мое чувство собственного достоинства никогда не зависело от количества долларов в кошельке, но Фицджеральд был прав: богачи просто живут другой жизнью. Они соприкасаются с грубой реальностью, только когда захотят, а я нахожусь в ней постоянно. В плане денег я считал себя явным аутсайдером с минимальными шансами на изменение статуса. Какое-то время все шло неплохо, но не верилось, что это может продолжаться долго. Я просто не хотел жить, как небогатые мужья Элизабет Тейлор.

Пока длился наш роман, я постепенно уговаривал себя, что не должен любить Вивиан. Я словно пытался избавиться от мной же самим созданного культа. Я считал, что смотрю на вещи трезво, поступаю благородно, оказываю ей услугу, хотя я не мог не видеть боль в глазах Вивиан, когда решил оставить ее. Я проделал путь от состояния, когда был слишком доступен, до состояния, когда стал неуловим, а если она настаивала, классически отговаривался, что занят. Я действовал совершенно сознательно, и, когда появился Мэтсон, он стал частью стратегии отступления. Хотя, если вспомнить мою реакцию той ночью в баре, сработал такой план куда лучше, чем я рассчитывал.

И вот Мэтсон мертв, а история не закончилась. Все еще запутаннее, чем до его смерти. Стоило прикрыть глаза, и я видел белую яхту со страшным грузом на борту, тихо покачивающуюся на воде под темнеющим небом на фоне медленно опускающегося за горизонт солнечного диска… Тут наконец меня осенила та самая мысль, которая столько времени не могла оформиться, и ситуация резко утратила всякий смысл. Мэтсон был не бедным человеком, но такая яхта стоила не меньше трех миллионов, а подобных денег у него никогда не водилось. Некоторые люди в смерти загадочнее, чем в жизни, и Мэтсон, похоже, из их числа.

Я стал думать о сумме, которую предложил полковник: единица и пять нулей без всяких ненужных запятых. Потом мои мысли вернулись к яхте с мертвецом, неподвижно стоящей у берега. Любое незаконченное дело требует завершения. Мной овладело странное напряжение, словно меня что-то не пускало, и тут я понял, что сделаю это. Я почувствовал, что с яхтой у меня назначена встреча, которую нельзя пропустить, чем бы она мне ни грозила. Только тогда у меня упал камень с души, и я расслабился.

Когда я снял трубку и набрал номер полковника, было семь часов. Подсознательно я надеялся, что уже поздно. Ответила горничная, а спустя мгновение трубку взял полковник. Я с досадой понял, что он ничуть не удивлен.

— Звонишь сказать, что передумал? — спросил он.

— Нет, хочу узнать, какой у вас знак зодиака.

— Доллар, — рассмеялся он от души собственной шутке.

Теперь мы снова были добрыми друзьями.

— Я знал, что в душе ты наемник, Джек. А то я уже начал беспокоиться.

— Пришлите дочь с половиной денег, и поскорее.

Тут он стал серьезен.

— По-твоему, я держу дома столько наличности?

— Меня не волнует, где вы ее держите. Остальную половину я получу, когда вернусь.

Я прислушался к собственному голосу, и он мне совсем не понравился.

По всей видимости, полковнику мой тон тоже был неприятен. Несколько секунд я слышал в трубке только дыхание.

— Когда? — спросил он. — Когда она должна приехать?

Я подумал секунду.

— Давайте в полночь.

— Она приедет.

— Классно.

— Я бы хотел задать один вопрос.

— Валяйте.

— Ты делаешь это ради Вивиан или ради денег?

— А вы как думаете?

— Наемники зачастую бессердечные люди, Джек. Но любовь и деньги не взаимоисключающие вещи.

— До встречи, полковник, — сказал я. — Скоро увидимся.

Тут я вспомнил:

— Да, еще одно, пока вы не повесили трубку.

— Да?

— Как Вивиан попала на яхту и как вернулась? Только не говорите, что вплавь.

Пауза длилась недолго.

— Она была на водном мотоцикле.

Он снова замолчал. Не было оснований подозревать его во лжи, хотя по телефону о таких вещах судить сложно. Впрочем, в случае с полковником я бы ничего не понял, даже если бы смотрел ему прямо в глаза.