Игра Анук - [4]

Анук была в отчаянии. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди – от страха за сестру и от угрызений совести одновременно. Она бы никогда не подумала, что будет так тосковать по Майе. Да что там! Сходить с ума от страха за эту мелкую мучительницу! Как же, оказывается, Анук любила свою сестрёнку! И сама не знала, что так сильно. Просто было очень обидно, что родители больше не проводят время со старшей дочерью, а только и делают, что носятся с младшей. Ревность, жгучая ревность – всё она виновата. Что теперь делать? Рассказать всё родителям? Нет. Они даже не помнят, что у них была ещё одна дочь. Всем прочим родственникам и друзьям и подавно нет смысла рассказывать. Полиция? Анук потянулась за телефоном, но передумала. И что она скажет полиции? Моей сестры больше не существует? За такое, чего доброго, потащат к психиатру. Но надо же что-то делать! Есть, правда, одна дурацкая идея, совершенно безумная, но ничего лучшего, при всём желании, в голову не приходило.

Анук схватила дневник и открыла страницу со своим страшным заветным желанием. Вот карандаш. Надо просто загадать новое желание! Другое, чтобы отменить предыдущее!

За окном снова громыхнуло, хотя на небе не было ни облачка. «Погода сошла с ума», – подумала Анук и закрыла глаза. Прислушалась к себе. Заветные желания должны быть искренними. От самого сердца. И она вывела дрожащей рукой то, чего сейчас отчаянно желало её сердце:

Желаю, чтобы Майя вернулась!

Анук намеренно посильнее нажимала на карандаш, чтобы слова вдавились в бумагу и перекрыли те, первые, недостертые. Когда она поставила точку, снова зарокотал гром, заставив девочку вздрогнуть. И через секунду раздался звонок в дверь.

От испуга Анук выронила карандаш. И бросилась вниз. «Это просто совпадение», – уговаривала она себя, а сама с такой скоростью неслась по винтовой лестнице, что даже голова закружилась. Майя и ходить-то ещё не умеет, как она может нажать на звонок? Анук распахнула дверь и с разочарованием узнала почтальона. Удивительно, что он пришёл так поздно вечером, но Анук приняла посылку и закрыла за почтальоном дверь. Родители были в кухне и из-за гудения посудомойки, видимо, не слышали звонка. Что это за коробка? Ещё один подарок?

Разочарованная, Анук скользнула в свою комнату, бросила коробку на кровать и улеглась рядом.

Чтобы отвлечься от горьких мыслей, девочка принялась распаковывать посылку. Внутри была ещё одна коробка, завёрнутая в подарочную бумагу. Под обёрткой оказалась старая настольная игра. Довольно потрёпанного вида. Как будто в неё играли несколько поколений. Кто такое дарит? Никакой открытки, ни карточки, ни обратного адреса…

Разноцветная картонная коробка, в которой лежала игра, радовала глаз. Здесь был и изумрудно-зелёный (любимый цвет Анук), и карминно-красный (тоже красиво), и бирюзовый (и это красиво), и песочно-жёлтый (как её любимая курточка). Посередине – изящная пронзительно-золотая надпись:

ИГРА АНУК

Это что, шутка такая? Кто-то сделал игру специально для неё? Но она уже переросла настольные игры. Анук открыла коробку. И правда – затёртая, захватанная настольная игра. Родители любят играть в такие дождливыми воскресными вечерами. Игровое поле – из четырёх частей тех же цветов, что и коробка. Зелёный – джунгли, бирюзовый – море с островами, красный – огнедышащие вулканы, жёлтый – пустыня. Деревянные фигурки для игры, совсем как живые, только миниатюрные: обезьяна, верблюд, змея, некто с острыми ушами, великан, рыцарь в полном вооружении. И ещё Анук нашла в коробке кубик для ходов с символами игровых полей. И с лицом обезьяны. И ещё там лежало поле, похожее на арену, вроде тех, что были в Древнем Риме. Анук взвесила кубик на ладони. На несколько минут игра действительно отвлекла её от мыслей о сестре. Но вот девочка снова с отчаянием вспомнила о Майе. Виновата. И беспомощна. В бессильной ярости! Анук со злостью швырнула кубик прочь – будто он был в чём-то виновен. Кубик стукнулся о дверь комнаты, отлетел и упал вверх той стороной, на которой была изображена обезьяна.

И снова прогремел гром.

Девочке показалось, что весь мир замер, будто его заморозили. За окном птица застыла в полёте. Но это ещё что. Посреди комнаты вдруг возникло некое существо… просто из ниоткуда. Только что не было – и вдруг появилось. Перед Анук стояла… обезьяна и чесала в затылке. Если точнее, шимпанзе. Полная копия деревянной фигурки, только в тёмном костюме, такой папа надевает на совещания. Да ещё с сигарой в зубах, которую шимпанзе с удовольствием потягивал. Зверь оглядел комнату.

– Ты кто? – с трудом вымолвила Анук.

Онемеешь тут, когда посреди твоей комнаты из воздуха является шимпанзе в костюме. И есть ли смысл спрашивать, обезьяна же всё равно не ответит.

– И тебе доброго дня, – вдруг выдал гость. – До чего же невежливо меня порой встречают. – Он вздохнул. – Впрочем, чего и следовало ожидать. Я всего лишь шимпанзе. А где это я оказался?

– В моей комнате, – выдохнула Анук, слишком потрясённая, чтобы удивляться ещё и тому, что нежданный гость, против всяких правил, умеет говорить.

– А тебя как зовут? – продолжал свой допрос зверь, чётко выговаривая каждый слог, как если бы Анук туго соображала.