Игоряша «Золотая рыбка» - [3]

И — Игоряша.

У Игоряши профессии не было.

ОПТИМУМ

Глава «О»,

задуманная

лидером стереопрозаиков

В. Дорожным

…Игоряша, отдуваясь, втащил ведро в квартиру и, осторожно напрягшись, установил на стол в комнате. Потом сбегал в прихожую — закрыл дверь на все замки и накинул цепочку. Вернулся. Сел верхом на стул. Крепко обнял ведро руками, словно опасаясь, что улетит. Зажмурился. И гробовым шепотом возгласил:

— Миллиард!

«Запрос лишен конкретности, — отпечатал у него в голове огненный телетайп. — Миллиард чего?»

Игоряша подумал. Вздохнул. И — словно в черную прорубь:

— Миллиард триллионов рублей!!!

Если бы Золотая Рыбка относилась к своему делу с юмором, то в забубенном мозгу Игоряши должно было зажечься одно-единственное короткое и исчерпывающее слово — «ДУРАК»!

Но юмор чувство чисто человеческое. В Галактике принципы комического, очевидно, совершенно иные. И потом: биомодуль всего лишь белковый аналог механизма, запрограммированного на то, чтобы на каждый вопрос давать полный и ясный ответ, а Игоряша не спрашивал: «Кто я есть такой?» Так что огненный телетайп не заработал, зато в мозгу Игоряши что-то щелкнуло, и высветилась очень яркая мысленная картина. (Сразу поясним: у Золотых Рыбок две реакции на некорректно поставленную задачу: огненно-шрифтовая, когда необходимые условия для удовлетворения запроса отпечатываются в мозгу контактера в виде пылающих строчек, — понятно, что регистр информационного поля при этом не размыкается; и эйдетическая, когда информация регистра выплескивается в виде образной картины, исключающей вещественный ответ.)

Сознание Игоряши рывком расширилось и вобрало в себя массу полезных сведений из курса политэкономии для гуманитарных вузов. Галактическая сигнальная система в мгновение ока объяснила ему, что такое монетарная система и денежный баланс, как образуются финансы государства и что входит в понятие государственного бюджета, каковы общественный продукт и национальный доход страны в денежном выражении, в чем заключается пагубная роль инфляции и почему при этом неизбежна девальвация. Далее Игоряше было наглядно представлено, что означает сумма в миллиард триллионов рублей, и явление картины экономического краха не только одной страны, но и распада всего мирового хозяйства.

Тут же Игоряше было дано понять, что Золотые Рыбки в целом уважают социальные и юридические законы той страны, планеты, звездной системы, в которую они внедрены, и могут нарушать их лишь в той степени, в какой это не влечет за собой криминальных, этических или экологических последствий. Заключительным штрихом картины был упрек Игоряше в том, что он, помимо всего прочего, не подумал о чисто физических последствиях запроса, ибо как индивид, живущий в определенных общественных условиях, он не властен распоряжаться тем объемом пространства, которое потребно для размещения миллиарда триллионов рублей в купюрах, имеющих хождение на территории СССР. Для достаточно плотной укладки сто квадриллионов пачек по сто сторублевок в каждой понадобился бы объем, примерно равный десяти Братским водохранилищам. Точка.

Как только Игоряша все это понял, он тут же понял и то, что первый регистр второй Золотой Рыбки исчерпан. Вспыхнувшая в голове надпись не оставила на этот счет никаких сомнений. Заметим, что Игоряша по-прежнему сидел на стуле, обнимая ведро. Он поерзал вспотевшими ногами, сглотнул кислую слюну и сипло проревел:

— Десять миллионов нефальшивыми сторублевками с разными номерами! В пачках по сто штук!! В надлежащей упаковке!!!

Ну как теперь отказать Игоряше в трезвости мышления? Курс наук пошел ему на пользу. Биомодуль в ведре дернулся и взмахнул плавниками, что любой штатный смотритель галактической сигнальной системы моментально истолковал бы как глубокий вздох или пожимание плечами. На человеческом языке это значило: «Ничего не попишешь!»

«Точка, — обожгло Игоряшу. — Второй регистр исчерпан». И тут же в комнате что-то ухнуло, просело, пахнуло юфтью и тяжело скрипнуло. Игоряша, сверкая белками глаз, обернулся. В углу стопкой — друг на друге — лежали три роскошных чемодана из крокодиловой кожи, перетянутых ремнями.

Бросился к ним Игоряша, дрожащими руками расстегнул ремни, щелкнул золочеными замочками, откинул крышку верхнего чемодана. О-о-о!.. Как в сказке — плотные ряды тугих пачек. Некоторые сторублевки новенькие, другие — потертые уже, но ведь настоящие, гознаковские. Пальцы рванули одну из пачек, посыпались на пол палевые купюры, и повалился Игоряша в обмороке, успев, однако, прохрипеть: «Новую Золотую Рыбку!.. Биомодуль!.. Еще!..»

Через полчаса Игоряша благополучно очнулся. Чего нельзя сказать о ряде лиц, живших до поры относительно спокойно в разных краях и республиках страны. Но не будем их опрометчиво жалеть. В тот день у двух десятков крупных спекулянтов приключились инфаркты, восьмерых валютчиков разбил инсульт, а три матерых подпольных ювелира покончили с собой. Если бы все они пережили удар и поделились друг с другом горем, то оказалось бы, что у них непостижимым образом были изъяты в совокупности 10.000.000 рублей.

Плюс три новеньких аргентинских чемодана, которые продавец московского галантерейного магазина № 141, что по улице Народного Ополчения, Сидор Ипатьевич Дыбин безмятежно присвоил, собираясь с женой и дочкой отправиться в очередной отпуск в Пицунду, в ведомственный санаторий для ветеранов дегустационного цеха.