Игоряша «Золотая рыбка» - [15]

Ф-писатель Фезеров повествовал о кладбище космических кораблей колоссальной «черной дыре», которая предательски захватывала звездолеты галактических цивилизаций и крепко держала их, не пуская ни туда, ни сюда, как Саргассово море — парусники далеких веков, и лишь земной научно-космический корабль проходил сквозь «черную дыру», как нож сквозь масло, попутно высвобождая пленников.

Ф-писатели рождали в стуке машинок лазерных гангстеров, бесчинствующих в метастазированной Америке XXI века; генных инженеров, выращивающих клоны гениальных ученых из клочка фрака Альберта Эйнштейна; корифеев трансплантации, пересаживающих мозг разочарованного жизнью человека в голову поэтически настроенного овцебыка и наоборот; экстрасенсов, распознающих болезни взрослого человека по детской любительской фотокарточке и вылечивающих их посредством пассов телефонной трубкой; сильных любовью женщин, изгоняющих бесов из богоданных супругов посредством пульсации ауры; путешественников во времени, создающих парадоксы в прошлом с той благородной целью, чтобы успешно и героически разрешить их в будущем, и таким образом спасти мир от чудовищной катастрофы…

Последним в стереоскопическом розовом шаре появился Ф-писатель Фазанский. Он сидел над листом бумаги и, тряся козлиной эспаньолкой, старательно выводил ровные строки шариковой ручкой:

«Сим довожу до вашего сведения, что на здоровом „теле“ советской фантастики появился „гнойный нарыв“, который требует немедленного „хирургического“ вмешательства. Речь идет о так называемом „кружке“ так называемых „молодых“ так называемых „фантастов“. По имеющимся достоверным данным, эти пресловутые „фантасты“ собираются каждый месяц на частных „квартирах“ (адреса прилагаются), чтобы неукоснительно поносить то лучшее, что создано отечественной фантастикой в лице меня и моих товарищей (список прилагается), а также читать собственные импровизированные „сочинения“, в которых искажается роль влияния завоеваний наших отцов на достижения наших внуков, принижается роль расширения горизонтов науки будущего и очерняется роль забвения ошибок прошлого, таким образом, совершенно очевидно, что, с позволения сказать, „творчеству“ этих, мягко говоря, „фантастов“ объективно присущи боязнь грядущего, тоска по настоящему и непонимание прошедшего, а также неверие в НТР и вульгарный экологический „алармизм“. В связи с вышесказанным предлагаю поименованных ниже „фантастов“ рассредоточить, изолировать от бумаги, принудить к общественно обязательному труду и уволить из творчества…»

Рубенид Нерголин, специалист по эхо-эффекту, подошел к шару и плюнул в него. Розовое свечение погасло, шар растворился.

— Эх, Игоряша, Игоряша!.. — с тоской произнес Толя Каштаркин, кумир парадоксалистов. — Тоже мне, фокусник…

— Пошли по домам, братцы, — вымученно улыбнулся знаток непереведенных шедевров Володя Набаков. — Начнем принуждаться к общественно обязательному труду…

Бытописатель йети Булат Аникаев проникновенно сказал:

— Вот приду к себе в общежитие, возьму чистый лист бумаги и этого… Фазанского тоже… уволю… — но никто ему не поверил.

Стоит ли распространяться, в каком настроении мы расходились по домам? И стоит ли говорить, что на следующее утро мы помнить не помнили о розовом шаре и явленных нам живых картинах?…

ТЕЛЕАНТРОП

Глава «Т»,

сюжет которой

родился во время

телефонного разговора

автора

с чемпионом оксюморона

П. Кровским

Беззвучно отсчитывали время точнейшие электронные часы — настольные, настенные, напольные, — размещенные в многочисленных комнатах Игоряшиного палаццо на восьмом этаже кооператива «Гигант». Минуты складывались в часы. Утро, день, вечер и ночь, суммируясь, давали в итоге отрицательную величину: «сутки прочь». Недели рождались по понедельникам и умирали по воскресеньям. Ничто не могло повлиять на невозвратный ход той странной жестко-детерминированной субстанции, которую люди назвали Время.

Спустя месяц после того памятного дня, когда Игоряша впервые накрыл ведром удачи Золотую Рыбку своей судьбы, он с безысходной отчетливостью понял, что ему постоянно чего-то не хватает. Казалось, у него было все, что только может пожелать бессмертный нестареющий тридцатипятилетний обитатель планеты Земля мужского пола, и тем не менее какой-то бес, сидевший глубоко в Игоряше, то и дело нашептывал ему неутоленные соблазны и поддерживал жаркое горение ненасытного костра неудовлетворенности.

Пленники-биомодули, заключенные в роскошную темницу мраморного бассейна на Игоряшиной даче, что высилась за неприступным железобетонным забором с колючей проволокой в подмосковном поселке Марфино, по очереди уходили в небытие, положив три безразмерных регистра своей информационной емкости на алтарь Игоряшиных желаний. Число Золотых Рыбок неуклонно таяло.

Как-то вечером во время прогулки Игоряша в очередной раз задумался над проблемой развлечений и заказал себе невидимость, а также способность видеть сквозь стены.

Отныне, гуляя по улицам Москвы, Игоряша мог беспрепятственно наблюдать, что делается в квартирах. Люди приходили с работы, ели помидоры, смотрели телевизор, ругались с женами, дарили женам цветы, читали книги и «Вечернюю Москву», решали кроссворды, ласкали и пороли детей, играли в карты, пили соки, клеили обои, ели рыбу, мыли полы, пили лимонад, строгали доски, кормили аквариумных рыбок, рассказывали анекдоты, спорили о жизни, ели котлеты, считали долги и деньги, собирали модели самолетов и парусников, ели пироги, переставляли мебель, пили чай и кефир, раздевались до белья и догола, принимали душ, мылись с мочалкой, ложились спать и по-разному занимались любовью.