Игорь Святославич - [8]
К западу же от Смоленской земли располагалась Полоцкая, часто именовавшаяся «Кривичи» по древним племенам, населявшим центральные и северо-западные области Руси. Древнее племенное имя княжество носило недаром — здесь сознательно отторгали почти всё, связанное с Киевом и Рюриковичами. Полоцкие князья предпочитали выводить свой род не от Владимира Святого, а от убитого им еще в языческие годы Рогволода, на дочери коего Рогнеде великий князь затем женился. После того как в 1069 году Всеслав Полоцкий при попытке занять киевский стол потерпел неудачу, полоцкие князья старались не встревать в чужие распри, но оберегали от посягательств рубежи своих владений. Неудивительно, что в Полоцке дольше и прочнее, чем в других землях, сохранялись, в том числе и при княжеском дворе, пережитки язычества.
Наконец, север Руси и многие сопредельные, только осваивавшиеся русскими землепроходцами и выселенцами края были владениями Новгорода. «Господин Великий Новгород» — так именовали вольный город на Руси. Владения новгородцев, простиравшиеся на север до Беломорья и на восток до Уральских гор, превосходили по размерам территорию любого русского княжества. Правда, по окраинам они были еще слабо заселены и недостаточно освоены. С другой стороны, и в Новгородской земле, как и в других, имело место соперничество городов. Сильнейший и богатейший после Новгорода северный город, Псков, уже с 1136 года время от времени призывал собственных князей и претендовал на независимость.
Такова была Русь в первые годы жизни Игоря Святославича.
Глава вторая.
СПОР О «СЛОВЕ»
Образованная Россия впервые получила возможность прочесть «Слово о полку Игореве» в 1800 году, когда графом Алексеем Ивановичем Мусиным-Пушкиным, известным антикваром, была выпущена «Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новогорода-Северского Игоря Святославича». Обстоятельства обнаружения, издания и гибели рукописи «Слова» многократно описаны и хорошо известны>{2}, поэтому ограничимся напоминанием основных вех.
Мусин-Пушкин приобрел рукописный сборник, включавший «Слово», в конце 1780-х годов. Ранее сборник принадлежал настоятелю упраздненного в ходе реформ Екатерины II ярославского Спасо-Преображенского монастыря Иоилю (Быковскому). Сборник состоял из нескольких произведений древнерусской литературы. Собственно, как установили первые исследования, речь шла о двух сборниках в одном переплете. Первая часть включала летописные памятники и относилась, видимо, к началу XVII века; вторая состояла из четырех произведений светской и нравоучительной литературы: «Сказания об Индейском царстве», «Повести об Акире Премудром», «Слова» и «Девгениева деяния». Последние два памятника тогда были совершенно неизвестны. Вторая часть сборника датировалась, с позиций тогдашней науки, в диапазоне XIV—XVI веков. Современные ученые, признающие средневековое происхождение «Слова», в целом согласны, что литературная часть сборника Мусина-Пушкина была списана в XVI веке.
«Словом» заинтересовалась императрица Екатерина II. Для нее был сделан перевод на современный язык, а в 1795 году снята копия с оригинального текста. Как и первая, выполненная самим Мусиным-Пушкиным для себя, эта копия вводила в текст пунктуацию и разделение слов; при копировании не ставилась задача палеографически точно воспроизвести оригинал.
В 1797 году в Гамбурге вышла статья, в которой ее русский автор сообщал об открытии «Слова» и обещал его публикацию. При этом он малоудачно сравнивал памятнике «Песнями Оссиана», опубликованными Дж. Макферсоном, модными в России, тогда как на Западе уже начали подозревать в них подделку. В 1800 году вышло, наконец, первое издание «Слова», подготовленное Мусиным-Пушкиным при помощи Н. Н. Бантыш-Каменского и А. Ф. Малиновского. Текст, данный в мусин-пушкинской разбивке, сопровождался переводом и составленными на основе «Истории Российской» В. Н. Татищева примечаниями. Сравнение с «Оссианом» было повторено — русская образованная публика еще не понимала, насколько настораживающе оно звучит.
Реакция не замедлила последовать. Виднейший немецкий специалист по Древней Руси, издатель первого критического текста «Повести временных лет» А.Л. Шлёцер еще в 1797 году усомнился в подлинности новооткрытого текста. Однако публикация успокоила его подозрения. Шлёцер написал довольно сдержанную рецензию, которую позднее включил в свой свод сочинений о древнерусской литературе «Нестор»
