Игорь Саввович - [54]

– Немедленно вылетайте в город, товарищ Гольцов! – властно распорядился Валентинов. – Позовите товарища Орлова! Срочно! Катер, самолет, автомобиль…

Несчастье

Около трех часов полуглиссер мчал Игоря Саввовича по воде, двадцать минут заранее присланный «газик» вез его проселками на земляной аэродром, где готовился к взлету двукрылый Ан-2, три часа летел над бесконечной тайгой, озерами, речушками и болотами, и все эти длинные часы Игорь Саввович, как это ни странно, не мог настроиться на трагический лад. Правда, он еще вчера беспокоился за верзилу-гитариста, гадал, чем отделался бедный – сотрясением мозга или серьезной травмой черепа, но сейчас никак не мог утратить ощущения здоровья и счастья, волшебно возникшего в голубом ельнике.

Мелочи бытия, само бытие, простое, как движение рукой, доставляло такое же непонятное счастье, как в детстве. Вздымался за кормой полуглиссера, еле касающегося воды реданом, серый бурун – радость и счастье, гудел старенький восьмицилиндровый мотор – радость и счастье, пропыленный «газик» жестко подпрыгивал на кочках – радость и счастье; самолет делал прощальный вираж над райцентром – радость и счастье! Ну, какие там беды могли происходить на свете, где солнечные лучи в прозрачном облаке вдруг распались на все цвета радуги?

Шел седьмой час вечера, за синей дымкой, пронизанной вертикальными пучками солнца, похожими на снопы, лежал еще далекий областной город Ромск, а пока в круглом иллюминаторе проплывали знакомые по полетам изгибы Оби. Тайга сверху походила на огромную старую щетку, сапожную или платяную, где озера были голубыми плешинами, речушки – швами, которыми щетина прикрепляется к основанию щетки, и все это было бы грубым, вещественным, если бы не освещалось розовым и зеленым светом низкого солнца. От этого реальность исчезала, щетка уже не была щеткой, а вогнутая земля казалась – банальное сравнение! – ковром ручной работы.

Стыд и позор, но Игорь Саввович Гольцов подлетал к Ромскому аэропорту здоровым и счастливым, хотя знал, что произошло несчастье, и, когда маленький самолет с восемью пассажирами мягко ткнулся в твердый бетон посадочной полосы, он с грустью подумал, что полет кончился и он сегодня больше не увидит землю, похожую на щетку-ковер. И, шагая к дверям кабины, он усмехался над событиями, которые могли ожидать его за холодной от полета коркой самолетного фюзеляжа. «Паникерка!» – думал он снисходительно о жене.

Пассажиры вышли из самолета в полукилометре от аэровокзала; так как к самолетам типа Ан-2 не подавались автобусы или электропоезда, пассажирам предстояло в сопровождении дежурной идти пешком.

– Следуйте за мной, товарищи! Не разбредаться!

Игоря Саввовича осторожно, медленно, как бы украдкой захлестнула волна тошноты, асфальт под ногами качнулся – это походило на мгновения, когда самолет проваливался в глубокую воздушную яму. Тошнота быстро прошла, но ему – снова внезапно! – показалось, что вокруг потемнело, потемнело так, как это бывает, когда солнце затмит проворная туча. Игорь Саввович вздернул голову, тучи не было, солнце светило во всю мочь, но светлее от этого не стало.

– Не отставайте, не отставайте, товарищи!

Самолеты справа, самолеты слева, аэровокзал – впереди, черт бы все это побрал! Пришло такое ощущение, точно Игорь Саввович приземлился не на современный аэродром, а в старую, опостылевшую квартиру, полную теней, сквозняков и кошек.

– Не растягиваться, товарищи, не растягиваться!

Дошагивая последние метры до металлической ограды аэровокзала, Игорь Саввович смотрел себе под ноги, двигался тяжело, медленно и в десяти метрах от ограды ВНОВЬ ПОЧУВСТВОВАЛ СЕБЯ БОЛЬНЫМ… Серая, унылая пустыня, горбатая песчаная пустыня, миражи над дюнами и дюны-миражи…

За металлической оградой, держась изо всех сил за прутья руками, просунув голову между ними, стояла жена. Игорь Саввович на ходу застегнул пиджак, опустил на лоб молодившую его прядь, задрал подбородок.

– Игорь! Игорь, наконец-то!

Он только сейчас заметил, что за Светланой возвышался небоскребом мужчина в форменном мундире с позументами – начальник Ромского аэровокзала, за ним стоял шофер дядя Вася, а сбоку – незнакомый молодой человек, белокурый и томный.

– Игорь, можно войти сюда! – крикнула Светлана. – В эту калитку.

Аэродромный босс, на глазах у которого можно проходить через особую калитку, сокращающую путь метров на двести, помахал Игорю Саввовичу рукой, Игорь Саввович ответил, но, прежде чем войти в привилегированную калитку, на мгновение остановился. «Все вернулось на круги своя, – подумал он, легкомысленно помахивая чемоданчиком и насвистывая. – И опять Иуда предаст учителя, и по нижнему городу пройдет человек, закутанный до глаз в темный плащ… А Игорь Гольцов – пижон, если вот так мыслит».

– Здравствуйте, товарищи, – пробасил он. – Здравствуй, Светлана!

Жена порывисто бросилась к Игорю Саввовичу, поцеловала, потом засуетилась:

– Спасибо, Петр Иванович! – Это аэродромному боссу. – Дядя Вася… Где дядя Вася? Ах, он пошел к машине! – Это о шофере Игоря Саввовича. – Валерий Николаевич, пожалуйста, проходите в автомобиль! – Это к томному блондину. – Игорь, поехали, скорее поехали! – Это к мужу, который исподлобья разглядывал белокурого и томного Валерия Николаевича. – Игорь, не стой же! Надо ехать… Еще раз спасибо, Петр Иванович, сердечное спасибо!