Игорь Саввович - [48]

Чушь, похмельный бред! Елена Платоновна Гольцова – женщина, которая никогда не ошибается, жена члена-корреспондента Академии медицинских наук, сама профессор-доктор, светская львица – возможно ли, чтобы она столько лет любила пикобородого Валентинова, романтика и анахорета? «Пить надо меньше, уважаемый Игорь Саввович!»

Видимо, эта здравая мысль что-то сдвинула в мозгу Игоря Саввовича. Как вспышка.

… Переулок, который Игорь Саввович условно называет Гаражным, празднично освещен, горят три загадочные неоновые буквы, хрипло звучит последняя басовая струна последней погибающей гитары, со стоном, держась обеими руками за землю, шатаясь, пытается сесть верзила; лежит пластом коротышка…

– Простите, Сергей Сергеевич, еще один вопрос. Представьте такую ситуацию. Человек, падая, ударился головой об асфальт. Он, наверное, здорово-таки ударился, но потом сел, опираясь на руки… Что это? Серьезная травма черепа или простое сотрясение мозга?

Главный инженер досадливо поморщился, но глаза не открыл.

– Вы мне сегодня определенно не нравитесь, Игорь Саввович! – вежливо, но строго сказал он. – Впечатление такое, точно вы не спали много ночей или больны… Советую вам хорошенько выспаться.

Посмотрите на этого человека, граждане! Главному скоро стукнет шестьдесят, а он не замечает того, что старшина катера Октябрин Васильевич заметил, как только Гольцов вышел из машины и двинулся к трапу. Старшина сокровенно улыбнулся, а вот его Сплавное Величество заявляет, что Игорь Саввович «ему не нравится», и не более того.

– Я не пойду спать! – ухмыльнувшись, сказал Игорь Саввович. – У неизвестного, который ударился головой об асфальт после моего хука в челюсть, серьезная травма…

– Постыдитесь клеветать на себя! Бог знает, что вы плетете!

В устье реки Коло-Юл катер «Лена» вошел на рассвете; река дымилась плотным туманом, прибрежные тальники, поселок и причал едва просматривались, на восточной кромке неба, где полагалось по времени быть солнцу, расплывалось зеленое пятно. Когда катер осторожно, вслепую пришвартовался, оказалось, что у причала стоял еще один катер – белый, длинный, поджарый

Ультрасовременное судно на подводных крыльях знала вся речная область: стремительное, мощное, похожее на ракету, оно с огромной скоростью перемещало по прибрежным районам и колхозам, по плотбищам и леспромхозам, по сплавконторам и совхозам первого секретаря обкома партии Кузьму Юрьевича Левашева. В этой поездке его сопровождал «хозяин» Коло-Юла, то есть директор Тагарской сплавной конторы Олег Олегович Прончатов, и теперь они стояли на палубе, ожидая, когда можно будет перебираться на «Лену». Почти сутки Левашев с Прончатовым метались по Коло-Юлу, первый секретарь на месте изучал вопрос, чтобы активно участвовать в последней, решающей беседе. Левашев и Прончатов были одеты одинаково: резиновые высокие сапоги с отворотами, плотные брюки, знаменитые зеленые куртки-«энцефалитки» и глубоко надвинутые на лоб зеленые фуражки с сетками от комаров. Как только «Лена» пришвартовалась, Левашев и Прончатов прошли на нее.

– Здравствуйте, товарищ Валентинов! Здравствуйте, товарищ Гольцов!

Секретарь обкома Левашев был рослым человеком, плечистым, с резкими чертами лица и одной характерной особенностью – квадратными губами, которые так не нравились Игорю Саввовичу. Рука у него была сильная, жесты энергичные; первый секретарь обладал такой чудовищной, невероятной, фантастической работоспособностью, которой завидовали даже Валентинов и Прончатов. Первый секретарь имел привычку прищуриваться и глядеть на человека так, словно видит его насквозь. Вот и сейчас, крепко пожимая руку Игорю Саввовичу, первый секретарь просквозил его прищуренными глазами и, конечно, заставил Игоря Саввовича внутренне иронически улыбнуться. «Ах, как вы заблуждаетесь насчет своей проницательности, товарищ Левашев! – подумал он. – Если бы вы умели просвечивать людей насквозь, вы не одобрили бы назначение Гольцова на должность заместителя главного инженера! Сто процентов ошибки – это много, Левашев!»

– Хвост пистолетом, отче! – шепнул Прончатов на ухо, сдавливая пальцы и локоть Игоря Саввовича. – Шагай за моей широкой спиной.

Спускаясь в трюм по крутому трапу вслед за Прончатовым, заместитель главного инженера треста Ромсксплав Гольцов лениво размышлял о том, что слишком много начальства самого крупного калибра брошено на большегрузный плог на хитрой реке Коло-Юл. Ах и ох! Если бы Валентинов не был отцом Игоря Саввовича, если бы Валентинов не считал Коло-Юльский плот своей лебединой песней, то один бывший начальник Весенинского сплавного участка Игорь Гольцов…

– Прошу садиться, товарищи! – деловито произнес Валентинов. – Кузьма Юрьевич, вам, как гостю, самое удобное кресло… Покорнейше прошу садиться!

Они находились в самой большой каюте катера, так сказать, плавучем рабочем кабинете главного инженера. Круглый большой стол, пригодный для многолюдных совещаний, шкафы со специальной литературой, телефон, который на крупных стоянках подсоединялся к местной телефонной сети; второй телефон соединял кабинет с рубкой катера; висели на стене карты, схемы, графики; в углу – мощная рация. Одним словом, кабинет был строгим, деловым, но в то же время богатым: дорогой и яркий линкруст на переборках, карельская береза, ковер на полу.