Игольное ушко - [98]

Тем не менее, он не станет пятнать честь и связывать свое имя с ограниченной кучкой генералов, которые, насколько ему известно, замышляют заговор против фюрера. Разумеется, он может закрыть на все глаза, но клятва верности, понятие о чести и долге, воспитанное на вековых традициях, не позволяют ему войти в число заговорщиков. Вот почему он, собственно, продолжает служить Третьему рейху. Права или нет его Отчизна – она в опасности, и выбора для него не существует, нужно ее защитить. Я, словно старый кавалерийский конь, привыкший к седлу, подумал он. Если останусь в такой час дома, потом будет стыдно перед собой.

Сейчас он командует на Западном фронте пятью армиями. Под его руководством полтора миллиона человек. Конечно, проблем хоть отбавляй – некоторые дивизии не многим лучше, чем дома для инвалидов с Восточного фронта, не хватает бронетехники, не все вверенные ему люди – немцы, однако он, Рундштедт, может не пустить союзников во Францию, если только правильно сосредоточит свои войска.

Эту проблему он как раз собирался обсудить сейчас с Гитлером.

Машина поднялась вверх по Кельштайнштрассе, подъехала прямо к массивной, покрытой бронзой двери у подножия горы Кельштайн. Эсэсовский охранник нажал на кнопку, дверь автоматически открылась. Машина проехала по длинному мраморному туннелю, по бокам освещенному фонарями на бронзовых подставках. В конце туннеля водитель остановил автомобиль, Рундштедт пересел в лифт, который стал быстро поднимать его на высоту четыреста футов в Адлерхорст, или, попросту, Орлиное гнездо.

В комнате рядом с резиденцией Гитлера Раттенхюбер взял его личное оружие, попросил подождать. Рундштедт безразлично уставился на полки с любимой фюрером фарфоровой посудой, стал еще раз прокручивать в голове то, что намеревался изложить при беседе.

Через несколько минут вошел белобрысый начальник охраны, пригласил его в конференц-зал.

Место, в котором он оказался, походило на сказочный дворец восемнадцатого века. На стенах картины, написанные маслом, гобелены, рядом бюст Вагнера, большие часы с бронзовым орлом. Из широкого окна замечательный вид: можно увидеть холмы Зальцбурга, пик Унтерсберг – гору, где по легенде великий Фридрих Барбаросса встанет из могилы, чтобы спасти свою Отчизну. В зале на причудливых грубых стульях сидели Гитлер и трое из его штаба: адмирал Теодор Кранке, командующий ВМС на западе; генерал Альфред Йодль, начальник штаба; и адмирал Карл Йеско фон Путткамер, адъютант Гитлера.

Гитлер стоял у большого окна, сцепив за спиной руки. Не оборачиваясь, он проговорил:

– Рундштедт изменил свою точку зрения. Сейчас он согласен с Роммелем, что союзники высадятся в Нормандии. Это как раз то, что всегда подсказывала мне интуиция. Однако вот Кранке, например, все еще поддерживает вариант Кале. Рундштедт, расскажите Кранке, как вы пришли к своему умозаключению.

Фельдмаршал проглотил слюну, откашлялся.

– Самое основное – два следующих момента: новая информация и новая проработка вариантов. Первое – информация. Последний анализ бомбардировок союзников во Франции совершенно точно показывает, что их главная цель – уничтожить все мосты через Сену. Если они собираются высадиться в Кале, это не так важно, но если высадка в Нормандии, наши резервы обязательно нужно будет переправлять через Сену, чтобы достичь зоны боевых действий. Второе – варианты. Я много думал, как бы захватил Францию на месте союзников, и пришел к выводу, что первоочередная задача – обеспечить коридор, по которому можно будет потом быстро перебрасывать людей и технику. Таким образом, первый удар нужно нанести по району, где есть большая удобная гавань. В этих условиях естественный выбор – Шербур. В целом все свидетельствует в пользу Нормандии. – Рундштедт закончил, взял бокал с шампанским и залпом выпил его.

– И тем не менее, если судить по разведдонесениям, удар будет по Кале, – вмешался Йодль.

– Ох уж мне эти разведдонесения. Мы только что объявили изменником шефа Абвера, учтите, – произнес Гитлер.

– Ну как, Кранке, вас убедили?

– Нет, – ответил адмирал. – Я тоже задумывался над тем, откуда лучше начать вторжение – и в своих рассуждениях опирался на ряд факторов чисто морского характера, которым наш коллега Рундштедт, возможно, не придавал большого значения. Я считаю, нападение произойдет ночью, при свете луны, при полном приливе, что позволит им преодолеть подводные препятствия, установленные Роммелем. Это будет вдали от скал, опасных рифов, сильных течений. Нормандия? Никогда.

Гитлер недоверчиво покачал головой.

Йодль опять вступил в разговор.

– Есть еще одна информация, которую я считаю важной. Бронетанковую дивизию гвардейцев перевели с севера Британии в Хоув, на южном побережье, где она вошла в состав армии генерала Паттона. Мы получили эти данные благодаря радиоперехвату. Дело в том, что в дороге некоторые подразделения перепутали багаж, эти ослы ругались в эфире открытым текстом. Это одна из самых отборных, привилегированных английских дивизий, командует ею генерал сэр Алан Генри Шафто Адэр. Уверен, что там, где эта дивизия, будет горячее дело.