Игольное ушко - [13]

Они вышли из комнаты, поднялись этажом выше, пошли по коридору.

– Его зовут Фредерик Блогс. Мы взяли его из Скотланд-Ярда, он у них инспектор спецслужбы. Если тебе понадобятся «руки и ноги», можешь вполне на него рассчитывать. Конечно, должность у тебя будет выше, но на твоем месте я не стал бы этим кичиться – здесь это не принято. Впрочем, тебе я мог бы этого и не говорить.

Они вошли в маленькую комнату, в которой было довольно пусто – голые стены, никаких ковров. Над столом висело фото хорошенькой девушки, и тут же рядом на вешалке валялись наручники. Контраст был полный.

Терри вошел и сразу начал:

– Познакомьтесь. Это Фредерик Блогс. Персиваль Годлиман. Если ко мне нет вопросов, я вас оставляю. – Полковник вышел.

Человек, сидевший за столом, оказался светловолосым, коренастым, плотным. Галстук у него плохой и ему не идет, но лицо приятное, открытое, улыбающееся. Руку жмет очень твердо.

– Перси, вы знаете, я тут как раз собирался сбегать домой перекусить. Может, составите мне компанию? Многого не обещаю, но жена делает прекрасные сосиски с чипсами. – Он говорил с заметным лондонским акцентом.

Сосиски с чипсами. Годлиман никогда их особенно не любил, но все же согласился. Они вышли к Трафальгарской площади, сели в автобус. По дороге Блогс сообщил:

– Я обожаю сосиски с картофельными чипсами и ем их каждый день.

Ист-Энд все еще дымился после ночной бомбежки. Они миновали группу пожарных и волонтеров, которые разгребали обломки, поливали угасающий огонь из шлангов, очищали улицы. Какой-то старик выносил из полуразрушенного дома радиоприемник, крепко прижав его к груди.

Годлиман заговорил первым:

– Итак, мы с вами будем ловить шпионов!

– Рискнем, Перси, может, нам повезет.

Блогс жил на улице, где все дома были абсолютно одинаковыми. Крошечные палисадники перед домами превращены в огороды. Миссис Блогс оказалась именно той девушкой с фотографии над столом. В этот день она выглядела уставшей.

– Жена у меня мотается на «скорой помощи» и оказывает помощь раненым при налетах, да, дорогая? – сказал Блогс. Было заметно, что он гордится своей женой. Звали ее Кристина.

– Каждое утро, когда я возвращаюсь домой, спрашиваю себя, стоит ли еще наш дом.

– Обратите внимание, она беспокоится о доме, не обо мне.

Годлиман увидел, что на камине лежит коробочка, а в ней медаль. Он подошел и взял ее.

– Как вы это получили?

Ответила Кристина.

– Муж отобрал ружье у негодяя, который пытался обокрасть почту.

– Да, вы подходите друг другу.

– А вы сами-то женаты, Перси? – спросил Блогс.

– Я вдовец.

– Извините.

– Моя жена умерла от туберкулеза в 1930 году. У нас так и не было детей.

– А у нас их еще нет, да и страшно заводить, пока такое происходит в мире.

В разговор вмешалась Кристина:

– Фред, твоего друга это совершенно не интересует. – Она вышла на кухню.

Вскоре сели за квадратный стол обедать. Годлиман был тронут уютом, домашней обстановкой и атмосферой, которую создала у себя дома эта молодая пара. Неожиданно нахлынули воспоминания о годах, прожитых с Элеонорой. Что это? Ведь за десять лет одиночества он уже отвык от любых сантиментов. Не иначе как старые раны, которые, как он считал, давно зарубцевались, начали болеть вновь. Да, война делает невероятное.

Кристина готовит ужасно. Сосиски подгорели, хотя Блогс этого не замечает, ест с аппетитом, макая их в томатный соус, – и Годлиман бодро последовал его примеру.

* * *

Когда они вернулись в Уайтхолл, Блогс показал Годлиману материалы, которые имелись на еще неопознанных немецких агентов, орудовавших в Британии.

О таких людях информация поступала из трех источников. Первый – иммиграционные бумаги Министерства внутренних дел. Паспортный контроль давно входил в компетенцию МИ, и существовали – еще со времен Первой мировой войны – списки иностранцев, которые въехали, но так и не выезжали обратно из Британии, а также тех, кто умер на английской земле или принял английское гражданство. Когда была объявлена война Германии, списки направили в специальные следственные комиссии, которые разделили их на три категории. Сначала интернировали только тех, кто подпадал под категорию «А», но к июлю 1940 года, после некоторой паники в правительственных кругах, то же проделали с остальными. Оставалось небольшое количество иммигрантов, которых не смогли найти, и полагали, что некоторые из них – шпионы.

Досье на этих людей Блогс передал Годлиману.

Второй источник – перехват сообщений в эфире. Отдел МИ-8 следил за ночным эфиром. Он записывал все, что могло вызвать хоть малейшее подозрение, и передавал информацию в правительственную службу шифровки и дешифровки. Это учреждение, переехавшее недавно из центра Лондона, с Беркли-стрит, в пригород, в Блетчли-парк, было необычной службой – там работали люди самые разные – чемпионы по шахматам, музыканты, математики, мастера разгадывать кроссворды и т. п. Видимо, верно, что любой шифр, который можно придумать, можно также и раскрыть. Радиосигналы тщательно изучали, и, если к ним не была причастна ни одна из английских спецслужб, считали, что это донесения немецких агентов в Британии.

Дешифрованные сообщения также были в досье.