Игнатий Лойола - [27]

Лойола заглянул в пещеру, подходившую по описанию, и разглядел в полумраке ноги, покрытые язвами. Преодолев отвращение, протянул руку и потряс лежащее тело. Ноги исчезли. Показалась всклокоченная голова.

— Вот. Это тебе от доброго рыцаря, — сказал голове Иниго. Положил свёрток и ушёл, теперь насовсем.

Он брёл, размышляя о своём новом состоянии, уже довольно долго, когда со стороны монастыря послышался топот копыт. Что-то подсказало ему: скачут за ним. Может, монсерратский духовник счёл какой-то из его грехов слишком тяжёлым?

Настигший его всадник держал в руках узел.

   — Это вы отдали бродяге свою одежду?

   — А в чём дело?

   — Он говорит: вы сделали ему подарок. Но тут слишком богатые вещи. Мы должны выяснить, не украл ли он их.

Ком подкатил к горлу Иниго. В то время как он радовался своему доброму поступку, бедного нищего подозревали в краже, может, даже били! Есть ли на земле хоть что-нибудь однозначное?

   — Вещи мои, — мрачно сказал он, — и я действительно их подарил. Верните и оставьте человека в покое.

Он повернулся, собираясь продолжить путь. Однако всадник медлил:

   — Сеньор... Настоятель интересуется: вы же, верно, из очень знатного рода... Не из Страны ли Басков, случаем?

   — Зачем это настоятелю?

   — Вас кто-то узнал. Слышали о вашей доблести, и теперешний ваш духовный подвиг...

Лойола нахмурился.

   — Какая разница, кто откуда родом? Главное — куда мы попадём после смерти. Передай это настоятелю. С Богом!

И захромал прочь, решительно вонзая посох в дорожную пыль.

«Узнали, значит, — сердито бормотал он, — похвалы разводить будут... мало мне искушений!»

Он решил свернуть с большой дороги, идти окольными путями. Авось первое время знакомые не встретятся. А потом узнать сеньора Лопеса Рекальдо де Лойолу будет уже труднее. Он перестанет бриться, стричь и укладывать волосы — то, что всегда делал с огромным тщанием.

Путь его лежал в Барселону, откуда уходили корабли в Святую землю. Брат говорил: из-за чумы теперь на кораблях требуют справку о здоровье.

«Надо попробовать силу убеждения, — думал Лойола, — в моём теперешнем обличье врачи, пожалуй, не захотят меня осматривать. Но почему бы мне не убедить капитана? Чем он лучше солдат в Памплоне?»

По дороге Иниго практиковался в новом для себя занятии — просил милостыню. Поначалу сильно волновался — как оно будет, хватит ли, чтобы не умереть с голоду? Но почему-то ему подавали необыкновенно щедро. Другие нищие завидовали. Он делился с ними, оставляя себе лишь самое необходимое.

Всё это время Иниго продумывал речь для уламывания капитанов. Однако тщательная подготовка оказалась напрасной. Барселонский морской порт закрыли из-за чумы. Попасть в Иерусалим удалось бы только через Венецию.

«Что ж, пойдём пока пешком, — подумал Иниго, — может, это и лучше, чем кататься на кораблике».

Он начал спрашивать о дороге в Италию.

«Кругом чума, путников не любят», — пугали одни.

«Ты хромой, тебе не дойти», — предрекали другие.

Иниго спокойно выслушал всех, выяснил лучший маршрут и продолжил путь.

Он торопился. Уже так много времени потеряно! Прежняя жизнь казалась гнойной язвой. Она разрасталась всё шире, грозя захватить душу целиком. Требовался острый нож хирурга.

Паломник находился ещё совсем недалеко от Барселоны, когда ноги его сами свернули со столбовой дороги на просёлочную. Небольшое селение, окружённое полями и виноградниками, привлекло его внимание. Всё там было хорошо: ленивые горлицы на крышах, остроконечная церквушка, взгромоздившаяся на холм, детский смех и женское пение, доносящиеся из ближнего дома. Молодая женщина в чёрном показалась на крыльце. Она улыбалась, но, увидев Лойолу, немедленно посерьёзнела.

   — Где я? — спросил он её. — Что за село?

Она снова улыбнулась.

   — Манреса. Здесь рядом доминиканский монастырь. Ищете кого-то?

   — Пожалуй, — ответил он. — Но пока не могу сказать кого. Так бывает.

Она кивнула и скрылась за дверью.

«Странноприимный дом», — прочитал Иниго на табличке. Он мог с полным правом войти внутрь. Очень кстати. Ему как раз неплохо бы посидеть спокойно, разобраться с мыслями, записать кое-что. Писать нужно аккуратно, он ненавидит каракули. Для этого необходим удобный стол, ну хотя бы просто стол... И день-два оседлого житья. День-два, не больше.

Лойола открыл дверь...

ГЛАВА ПЯТАЯ

Альбрехт проклял тот день, когда согласился идти с поваром в замок на горе. Жизнь его превратилась в мучение. Работа у родственников в деревне теперь казалась отдыхом. Повар гонял бедного студиозуса с рассвета до позднего вечера. То за водой в колодец у ворот, то на чердак за сушёными травами, то просто по кухне — резать мясо, чистить горшки. Кроме обязанностей поварёнка его постоянно заставляли мыть лестницы и полы. Фромбергера удивляло — кто делал всю эту работу до него? Одна служанка объяснила: у повара в помощниках ходили сыновья. Получив дармовую рабочую силу в виде Альбрехта, он отправил их домой — помогать матери.

Возмущённый студиозус неоднократно требовал отпустить его. Повар только ухмылялся:

   — Иди. Правда, стража тебя не выпустит. А коли сбежать вздумаешь — тут же листки расклеят: разыскивается вор. И твои, стало быть, приметы. Мне не трудно, у меня шурин в тюрьме работает.