Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка - [50]

– К нам ходит специалист по АБА, – сказал папа Володи. – Но что-то толку от него никакого. А сколько часов вы с ним занимались в день? Один-два?

– Все время, пока не заговорит, – повторила я.

– К нам специалист приходит два раза в неделю.

– Этого недостаточно.

Папа оказался талантливым тенором, призером конкурсов, он чудесно пел целый вечер. Володя тем временем бродил кругами, наделал в штаны и стянул с себя всю одежду. Мама его пошла к ребенку и, не говоря ни слова, переодела. Тут моя подруга назвала маму Володи по фамилии, и я вдруг вспомнила, что пять лет назад Таня уже знакомила меня с ней и просила помочь. Мы вели многочасовые переписки по скайпу – мама Володи расспрашивала, как приучить ребенка к горшку.

Вот тогда, наверное, у меня и появилась идея записать весь наш опыт. Кому надо – все прочтет, а кому не надо – не надо и мне напрягаться.

Отпраздновав Новый год, мы вернулись на Мальту. По окончании этого учебного года мы собирались уехать отсюда совсем. И я невольно подводила итоги того, что нам дал переезд на Мальту.

Во-первых, я сама расслабилась. В первый год я еще все время ждала нападок с любой стороны и находилась в постоянном напряжении: вот нас сейчас выгонят из школы, скажут, что Ганя плохо себя ведет, что не тянет программу… Или будет какой-нибудь скандал на улице, в магазине, в кафе… Все эти тревоги давно ушли, оставив только воспоминания. Средиземноморские люди сами особенно не напрягаются и очень доброжелательны ко всем окружающим. Ожидая все время подвоха, ты становишься тут белой вороной, но это твой личный выбор, никто не вынуждает. Поняв это, легко войти в общий неспешный ритм. Во-вторых, Ганя стал учиться по обычной школьной программе и даже круче, доказав и мне, и себе, что тут у нас все в порядке. И учеба среди обычных детей, конечно, очень многое дала ему, не только умение ругаться матом. Заключенный в коррекционной школе ребенок не видит среди одноклассников нормального поведения и ему не за кем повторять его. Все кругом такие же и где же брать примеры? В-третьих, Ганя очень повзрослел. Конечно, он вырос бы и не на Мальте, но я уверена, что в иноязычной среде и, главное, в психологически здоровой атмосфере он адаптировался к нормальной жизни и лучше, и быстрее. Хотя в некоторых аспектах он все равно остается совершенным дитем – но ведь это частенько случается и с обычными дяденьками.

И в-четвертых, конечно, – музыка. Это прекрасное открытие, и ей можно посвятить всю жизнь.

Динис, посидев на острове, решил продолжать свое образование и поступил в институт в Риме. Я рассчитываю, что там мы сможем найти для Гани правильный способ продолжить музыкальное образование.

Сейчас Игнат уже привык жить на Мальте и не хочет ехать в Италию – и особенно учиться там на итальянском. Точно так же три года назад он был против отъезда из Москвы. Боялся английского и повторял: ломать английскую школу! Сейчас я ему напоминаю эту фразу, когда он высказывает свое несогласие с переездом и сменой языка. Ганя улыбается.

Следующая остановка – Рим.

Папа Эпилог

Взяться за эту книжку меня убедила Юка, причем когда мы начинали, то еще не было полной уверенности, что хватит духу выдержать темп и довести дело до логического конца. Делиться своим, в общем-то, травматичным опытом – это психологический барьер, через который непросто переступить.

Но книга – вещь удобная, ведь в двух словах такую историю не расскажешь, а длинно повторять одно и то же не так легко, а иной раз и не хочется. Так получается, что мы довольно часто встречаем детей помладше Гани с похожими проблемами, и нередко их родители задают разного рода вопросы. Теперь, если что, можно просто дать ссылку на текст – или даже, в подобающих случаях, вручить бумажную версию с автографом.

Игнат знает, что мы пишем про него книжку, и относится к этому как к довольно естественному факту. Во-первых, мама уже сняла кино про Ваню, поэтому вполне логично и справедливо, что про Ганю тоже что-то должно появиться. Во-вторых, мне кажется, он относится к своей жизни как к приключению в гораздо большей степени, чем мы. А если жизнь – приключение, то, конечно, она заслуживает того, чтобы рассказывать о ней другим. Про Мумми-тролля в Австралии и воображаемых крокодилов. Про Марину Сергеевну и мисс Жозетт. Про то, как Ваня, сволочь, чуть глаза не лишил. Про мальтийский пирог с макаронами «тимпана», и как его готовить из безглютеновых продуктов. Про прогулки с дядей Игорем, если только он не тащит в церковь. Про то, как играть «бяки-буки» на органе в католическом соборе. Про душу бабушки, которая летает в облаках.

Кстати, интересно, как бы Ганя сам рассказал про все эти – и многие другие – приключения. Я вдруг подумал, что эта книжка на самом деле написана в первую очередь для него, и очень важно, чтобы это была именно книжка, чтобы мальчик мог взять ее в руки, полистать и, начав наугад читать какую-то из глав, вдруг увлечься, вспомнить что-то и, может быть, добавить продолжение в свой собственный блог.

Что будет с Ганей дальше, удастся ли нам реализовать наши планы и в какой степени – конечно, мы не знаем наверняка. Точно могу сказать лишь, что мальчик серьезно меняет нашу жизнь. Юка, живя на острове, немного отодвинула кино и сделалась писателем. Иван за три года на Мальте перезнакомился с кучей ровесников из разных стран и, как мне кажется, приобрел современный взгляд на мир, какому не научат ни в одной московской спецшколе, – не говоря уже о том, что он сдал там госэкзамены, и это существенно расширяет спектр его дальнейших возможностей. Что касается меня, то я совершил очередной крутой поворот, приняв решение вернуться к академической карьере. Неизвестность интригует и немного пугает, тем более что стартовать приходится с позиций, на которые большинство выходит лет на 20–25 раньше. Но я учусь у Гани относиться к жизни как к приключению и надеюсь, что у меня все получится.