Игнат и другие. Как воспитать особого ребенка - [20]

Мне нужно только следить за расписанием: подходить каждые сорок пять минут к месту занятий, забирать ребенка и переводить его на другую точку, на другое занятие. Мальчику нравится. Мне вроде тоже.

Пока идут уроки, я сижу на сваленной сосне на площадке рядом с нашим корпусом. Ко мне подходит очень красивый юноша. Ему лет семнадцать. Кажется, у него шизофрения. Он садится рядом со мной.

– Как тебя зовут? – спрашивает он меня. И смотрит с восторгом. – Ты любишь трактора?

Он рассказывает что-то про красивый трактор, находящийся тут недалеко в соседней деревне. Я отвлекаюсь. Тут приходит, видимо, мама моего собеседника.

– Мама! – слышу я за спиной. – Это Юля! Она мне нрааавится! – басит юноша, кидая на меня восторженно-сладостные взгляды. Я невольно выпрямляюсь. Улыбаюсь маме и смущенно ухожу. Лучше я подожду своего сына в номере. А мне вслед из-за корпуса поет хор:

Пошла коза по лесу, по лесу, по лесу,

Искать себе принцессу, принцессу, принцессу.

Давай, коза, попрыгаем, попрыгаем, попрыгаем

и ножками подрыгаем, подрыгаем, подрыгаем

и ручками похлопаем, похлопаем, похлопаем

и ножками потопаем, потопаем, потопаем…

Поразительно, но в этом лагере я встретила многих своих знакомых. Наша с Динисом подруга, которая когда-то отговаривала меня водить Ганю к дефектологу, живет в соседнем номере со своим мальчиком. Звуковик, работавший у меня на спектакле, приехал с женой и сыном, они в корпусе рядом. Мы неожиданно столкнулись с ними на иппотерапии. Вот так не видишь человека несколько лет, а потом, вдруг встретив тут, не знаешь, радоваться ли встрече или грустить.

Наша соседка по Сретенке Маша тоже приезжает сюда. Она была в нашей новогодней компании на Селигере – как раз в тот момент, когда я открыла для себя, что Ганя не понимает ни одного слова. Мы много общались по-соседски, и Маше вроде бы было известно про Ганины проблемы, но все равно она, как и мы, далеко не сразу поняла, что с ее маленьким ребенком что-то не так.

Потом в этом лагере с ней произошла смешная история – кажется, на следующее лето, когда мы с Игнатом уже туда не поехали. У Маши к тому времени родился еще один ребенок, и она приехала в пансионат с двумя: пока один занимался, второго она катала в коляске. И вот, Маша прогуливалась с младшим по территории лагеря и встретила Севу, которому уже за двадцать. У Севы умственная отсталость, но здесь ему очень хорошо, его уже много лет все знают и любят, и это счастье для родителей, что Севе есть где отдохнуть летом. Еще Сева очень любит, когда свистят. И вот он подходит к Маше – такой огромный, гораздо выше и большее ее, выглядит он очень внушительно. Вежливо спрашивает, как ее зовут, и тут же интересуется, умеет ли она свистеть. Маша очень смущается, и, чтобы как-то побыстрее закончить этот разговор, говорит Севе, что сейчас у нее нет времени, давай, мол, на этой площадке как-нибудь встретимся потом. – Когда, – спрашивает Сева. – Сегодня? – Ну да, сегодня. – После обеда? В четыре? – Ну да, в четыре, – спешит согласиться Маша и побыстрее уходит. И тут она осознает, что вместо того чтобы просто свернуть разговор, она только что назначила свидание этому молодому человеку. И что обмануть его и не прийти она не сможет.

Никогда не забуду выражение лица, с которым она мне это рассказывала. И грустно, и ужасно смешно. Побывав в ее шкуре и зная Севу, я ей очень сочувствовала, но смеялась до слез.

В общем, в четыре часа Маша, как штык, торчала на площадке с коляской. Сева тоже пришел. Они сделали несколько шагов по дорожке, и тут Сева сказал: «Ну, посвисти?» И Маша, как смогла, посвистела. Он ее вежливо поблагодарил, и на этом свидание закончилось. Довольный Сева пошел восвояси, а Маша смутилась настолько, что точно поняла – она не может здесь больше находиться. Быстро собрала вещи, детей, вызвала такси и уехала в Москву.

После занятий каждый день мы с Ганей ходили купаться в Волге. Мальчик у нас вообще водное животное, все время сидел в воде независимо от ее температуры. И купания приносили ему много удовольствия. Потом был ужин, и тут новый ритуал: после трапезы Игнат обходил весь лагерь и каждому говорил: «Спокойной ночи!» Каждому! А утром это было: «Здравствуйте!» Тоже, конечно, каждому. Переместившись на новое непривычное ему место, он тут же изобрел себе правило, которое ни в коем случае нельзя было нарушать. Но, конечно, все в лагере радостно здоровались с Игнатом по утрам, а по вечерам с энтузиазмом желали ему спокойной ночи.

Уложив ребенка, я шла общаться со своими знакомыми. Мы болтали обо всем на свете, над соснами ярко светила луна. А под утро просыпались соловьи.

Волга и сосны были прекрасны, а занятия очень полезны. И это такое редкое в обычной жизни ощущение всеобщей моральной взаимопомощи дорогого стоило. Но все-таки больше всего мне хотелось оттуда сбежать.

Папа Ветер дальних странствий

Путешествовать любят, наверное, все, но Ганя особенно неравнодушен к поездкам – дальним и ближним, каким угодно. Отлично полететь куда-нибудь на самолете или поплыть на корабле, но, если не получается так далеко, то подойдет и трамвай. Ганя недоумевает, когда я говорю ему, что этот автобус не годится, нам нужен другой. Можно ведь уже прямо сейчас поехать, а если так получится еще и дольше, то это даже лучше.