Игнач крест - [80]

— Дома, — недобро усмехнулся Субэдэй. — Дома ты умрешь в мучениях!

— Я готов умереть за свой народ.

— «Народ»… — передразнил старик. — Мы служим не народу, а нашим господам, нашим ханам или князьям. Вот и все.

— Нет, не всё, — сузив свои слегка раскосые глаза, сказал Андрей. — Дело в том, кто у кого господин, — у тебя хан, а у меня Господин Новгород.

— Повелитель вселенной завещал нам идти все дальше на заход солнца, покоряя один народ за другим. Ради этого можно пролить море крови, приносить любые жертвы, отдать саму жизнь. А чего хотите вы, урусы, ваш Господин Новгород?

— Мы хотим жить свободными людьми, и мы готовы умереть за свою свободу.

— Свобода — это сказка для дураков или маленьких детей…

— Нет, — прервал Андрей полководца, — свобода — это великий дар.

— Небо даровало людям только одну свободу — свободу карать непокорных. Свободу зла.

— Бог дал людям не свободу зла, — не сдавался князь, — свободу выбора между добром и злом: творящий добро уподобится Богу, творящий зло будет наказан.

— То, что для одних зло, для других добро, и наоборот. Разве не так?

Андрей хотел что-то возразить, но Субэдэй прервал его, решив оставить за собой последнее слово в этом споре. Он заговорил о другом:

— Ты не удивишься, почему я ничего не спрашиваю о численности и вооружении новгородских войск? Их расположении?

Князь Андрей пожал плечами.

Субэдэй усмехнулся:

— А тебе не кажется странным, что я приказал поставить вокруг юрты двойное кольцо стражи? Ведь тебя мне бояться нечего — рука у меня сильная и удар точен, а ты безоружен. Я бы мог в одно мгновение убить тебя…

— Ты не можешь убить посла великого хана в своей юрте, не выдав моей тайны. Тебя самого казнят, не посчитавшись со всеми твоими заслугами. Разве не так?

— Ты хорошо знаешь наши обычаи, урус, но ты не ответил на мой вопрос, — произнес Субэдэй своим хрипловатым голосом, стараясь говорить как можно тише.

— Хорошо, я отвечу, — решился Андрей. — Слушай внимательно. Мы можем поставить не менее ста тысяч бойцов, и это кроме застав и полков, находящихся на литовской и шведской границах. Это опытные и отважные воины, которым уже приходилось драться с Ливонским орденом и со шведами и литовцами, с чудью и другими северными народами. Ты знаешь, что под властью Новгорода находятся земли, которые по размерам не меньше всей остальной Руси, и сколько они могут выслать против вас войск, ведомо только Богу. Я знаком с вашими приемами боя — вы привыкли наносить удар так, чтобы исключить соединение главных сил врага, а новгородские дружины уже соединены в один кулак.

— Немногие уцелевшие бойцы из отряда разведки рассказывают небылицы о вашем войске, состоящем из небольших летучих отрядов, — согласился Субэдэй, — они внезапно нападали на наш авангард. Но мои люди сообщают, что из множества всадников, проскакавших тогда мимо нашего войска, большинство, видимо, были куклами, а не людьми. — При этих словах Аджар отвернулся, а Субэдэй, сердито сверля его глазами, продолжал: — Этот прием хорошо известен и нам, его применял сам Повелитель вселенной, да будет он счастлив в бездонных глубинах вечного неба. За трусость и дезертирство я распорядился казнить спасшихся бегством. Разведчик еще доносит, что одновременно по нашему авангарду выпускалось не более двух десятков стрел, значит, и в отряде было не больше двадцати человек. Ведь так?

— Тринадцать, — негромко сказал Андрей. — Новгороду нужно было время, и он его получил.

— Я мог бы догадаться сам, — прошептал Субэдэй. — Да, если тысячи новгородцев будут в половину так драться, как эти люди, они перебьют все наше войско.

— Они будут драться лучше!

— И им будут помогать белые ангелы, мечущие огонь, который поджигает даже воду?

— Да, конечно…

— Я так и думал. Нет, мы не можем рисковать и идти на Новгород — у нас впереди еще тысячи переходов для завоевания мира. — Заметив торжествующий блеск в глазах князя Андрея, Субэдэй отвернулся и продолжал, устремив взгляд своего единственного глаза на огонь очага: — Но Саин хан, его братья и свита ослеплены сказочными богатствами твоего города и рвутся вперед. Моих советов они не слушали. Они ненавидят и боятся меня. Со всех сторон подсылают доносчиков и соглядатаев, чтобы узнать мои сокровенные мысли и планы. Поэтому я и распорядился поставить вокруг юрты кольцо охраны. Появление посла эзэн хана Угэдэя помогло нам заставить их согласиться изменить направление похода. Ты прав, твоя смерть поставила бы под удар великие предначертания, поэтому ты целым и невредимым выйдешь из моей юрты, получишь у начальника стражи оружие и коня и сейчас же уедешь. Но не торопись радоваться, смерть очень скоро настигнет тебя. Ты заплатишь своей жизнью за жизнь моего внука и за предательство. — Субэдэй встал и хлопнул в ладоши.

Отодвинув шкуру барса, вошел ноян.

— Пропустить гонца великого хана к начальнику стражи, — распорядился полководец и склонился в низком поклоне.

Андрей поклонился и быстро вышел. Субэдэй опустился на подушки и устало закрыл глаза.

Андрей шел к палатке начальника стражи, а из бездонных, как глаза чародеицы, глубин сознания неожиданно выпала мысль: как могло получиться, что никто, кроме него, не понял ее песни. Озноб тряс Андрея, он вдруг осознал, что индуска пела на половецком языке, но так слиты были в этой тягучей песне слова, что никто этого не заметил. Почувствовав внезапно необыкновенную легкость во всем теле, князь Андрей пристегнул саблю, надел колчан со стрелами, подтянул подпругу у отдохнувшего за день коня и вскочил в седло.