Игла - [46]

— Вставай, чего развалился, не перина, поди, а бетонка! Устроил ночлег на свежем воздухе, — весело похохатывая, прокричал Миша и пошел на помощь за командиром к развалившемуся Саше, так как он почему-то не желал самостоятельно вставать.

Миша подошел вплотную к лежавшему неподвижно второму пилоту и нагнулся, чтобы оказать посильную помощь, но вдруг неожиданно вздрогнул и непроизвольно истерически вскрикнул, словно увиденное его чем-то напугало.

— Чего еще там такое? Не ори, как истеричная девица, а помоги мужику на ноги встать, — недовольно проворчал Гриша, поскольку экипаж с рейса уже скрылся в чреве лайнера, и им необходимо поторопиться с посадкой, чтобы не нарваться на замечание пилотов.

— Он совсем не шевелится, — испуганно прошептал Миша. — И совсем неправильно лежит.

— Чего неправильного ты увидал в развалившемся мужике. Ну, упал, слегка ушибся, со всяким случается. И нечего тут панику разводить, сейчас подымим.

Гриша наклонился и перевернул Сашу лицом кверху. Но тут ему самому стало не по себе. Больше всего его поразили плотно сжатые губы и закрытые глаза. И лицо неожиданно приобрело нездоровый бледно-синеватый оттенок.

— Гриша, он не дышит, — испуганно прошептал Миша, уставившись паническим взглядом в командира.

— Да не может быть такого. Как это он от такого детского падения ушибся насмерть, что ли?

Но Миша уже склонился над телом Саши и пытался нащупать сердцебиение.

— И сердце совсем не стучит. Остановилось, наверное. Гриша, Сашка умер.

— Да пошли вы все на хрен! — разозлился не на шутку Гриша, откидывая в сторону бортмеханика. — Что ты тут заладил, как попугай: не дышит, сердце не стучит, умер.

— Он и вправду умер, — печально констатировал Миша, вставая и склоняя голову над Сашей.

— Я ему сейчас здесь так умру, что он и взаправду жить расхочет. Ишь, удумал чего. У меня такие фокусы не пройдут. Это вам не арена цирка с клоунами на манеже!

К ним уже стягивался весь люд, что находился на перроне. Покинул свои кресла и экипаж Ташкентского рейса, прослышавший о трагедии с одним из пассажиров. Мишины слова, несмотря на то, что сказал он еле слышным шепотом, услышали все и уже звали врача. Многие советом пытались оказать помощь.

Но Гриша не желал спокойно и терпеливо дожидаться прибытия медиков. Он отогнал с помощью Миши любопытствующих и посторонних, склонившись над безжизненным телом, и в спешном порядке вспоминал первые действия при оказании помощи в подобных ситуациях. Он со всей силы вдыхал в него через рот полные легкие и двумя руками колотил по грудной клетке Сашу. Им вдруг овладело чувство ярости. Как это так, и с чего это его второй пилот, так вот неожиданно, ни за что, ни про что умер из-за какой-то мелкой семейной неурядицы. Ну, не могло же у него остановиться сердце из-за этого нелепого падения. Да и падал он как-то неестественно. Обычно при спотыканиях так люди не падают. А его полет походил на смертельно раненного, словно подстреленного бойца.

Когда Гриша наконец-то осознал свое бессилие перед непонятным явлением, убившего Сашу, он, яростно, схватил второго пилота за грудки и бешено затряс, словно требуя немедленного подчинения. К этому времени уже подъехала машина скорой помощи с начальником медсанчасти аэропорта. Галина Сергеевна испуганно наблюдала за манипуляциями Соколова и требовательно кричала, чтобы он немедленно прекратил издеваться над больным.

Даже не ясно, чего больше испугался Гриша, когда вдруг Саша открыл глаза, резко со стоном вздохнул и словно чахоточный закашлялся. Все облегченно вздохнули и наконец-то расступились, допустив к больному начальника медсанчасти. Однако Саша после непродолжительного покашливания вновь смолк и закрыл глаза. Он дышал, сердце стучало, но признаков жизни не подавал.

— Ну? — все напряженно и выжидающе смотрели на Галину Сергеевну, ожидая ответа.

— Вроде жив, — неопределенно ответила врач. — Но пока без сознания. Быстро помогите мне.

Громкий вздох облегчения пронесся по перрону еще один раз, и добровольцы, а их оказалось с излишком, подхватили Сашу на руки и, не дожидаясь носилок, внесли в машину.

— Все, можно распаковываться, — грустно вздохнул Гриша. — Командировка отменяется, не успев по-настоящему начаться. А ведь я уже и спирта маленько прихватил. А сколько полезных фруктов прихватили с собой. Быстро бы распродали в Иркутске. Да, жалко пацана. Неужели все проблемы из-за этой дуры?

— Да нет, — пожимал плечами Миша. — Не очень-то он расстроился. Просто слегка обиделся за такую подлую выходку. А о разводе он только и мечтал.

— Отставить панику. Вылечат вашего второго, никуда он не денется, — к экипажу подошел командир вертолетного отряда Чупреянов. — Никаких отмен и переносов командировки. С завода пришла телеграмма о готовности вертолета, и теперь любая задержка будет по нашей вине. Так что, грузитесь и летите по прежнему маршруту. Завтра-послезавтра отправим вам второго пилота. Или Курбанова, или Гарипова. А пока принимайте вертолет. Все, как и положено.

— Но, Тимофей Федотович, — попробовал опротестовать Гриша. — Может все обойдется?

— Ты сам хоть понял, что сказал? Да после такого случая ему вообще вряд ли в авиации остаться. Остановка сердца. Ни у одного врача не хватит духу после такого заболевания допустить его до летной работы. Если конечно выживет.