Игемон - [24]

И доложил о том генералу, который управляет весь сенат; той же доложи самому Государю Павлу Петровичу. Государь же повелел взять с Валаама отца Авеля и заключить его в Петропавловскую крепость. И бысть тако. Взяли отца Авеля из Валаамского монастыря и заключили в ту крепость. И был он Авель там, донедже Государь Павел Петрович скончался, а вместо него воцарился сын его Александр. Послушание отцу Авелю было в Петропавловской крепости то же самое, что ему было в Шлюшенбурской крепости, тож самое время и сидел там: десять месяцев и десять дней. Егда ж воцарился царь Александр, и приказал отца Авеля отправить в Соловецкий монастырь: в число оных монахов, но токмо за ним иметь присмотр; потом и свободу получил. И был он на свободе един год и два месяца, и составил ещё третию книгу: в ней же написано, как будет Москва взята и в который год. И дошла та книга до самого Императора Александра. И приказано монаха Авеля абие заключить в Соловецкую тюрьму, и быть там ему дотоле, когда сбудутся его пророчества самою вещию.

И был отец Авель всего время в Соловецкой тюрьме десять годов и десять месяцев, а на воле там жил — един год и два месяца: и того всего время он препроводил в Соловецком монастыре ровно двенадцать годов. И видел в них добрая и недобрая, злая и благая, и всяческая и всякая: ещё ж такия были искусы ему в соловецкой тюрьме, которые и описать нельзя. Десять раз был под смертию, сто раз приходил во отчаяния; тысячу раз находился в непрестанных подвигах, а прочих искусов было отцу Авелю число многочисленное и число безчисленное. Однако благодатию Божиею, ныне он, слава Богу, жив и здоров, и во всём благополучен.

Зачало шестое

Ныне от Адама семь тысяч и триста двадесятый год, а от Бога Слова тысяча и восемь сот и второй на десять. И слышим мы в Соловецком монастыре, яко бы южный царь или западный, имя ему Наполеон, пленил грады и страны и многия области, уже и в Москву вошёл. И грабит в ней и опустошает все церкви и вся гражданская, и всяк взывая: Господи помилуй и прости наша согрешения. Согрешихом перед Тобою, и несть достойны нарекатися рабами Твоими; попустил на нас врага и губителя за грех наш и за беззакония наша! И прочая таковая взываху весь народ и вси людие. В тож самое время, когда Москва взята, вспомни сам Государь пророчество отца Авеля; и скоро приказал князю Голицыну, от лица своего написать в Соловецкий монастырь. В то время начальник там был архимандрит Илларион; написано письмо таким образом: «монаха отца Авеля выключить из числа колодников, и включить его в число монахов, на всю полную свободу». Ещё ж приписано: «ежели он жив и здоров, то ехал бы к нам в Петербург: мы желаем его видеть и с ним нечто поговорить». Тако написано от лица самого Государя, а архимандриту приписано: «дать отцу Авелю на прогон денег, что должно до Петербурга и вся потребная». И пришло сие имянное письмо в Соловецкий монастырь, в самый Покров, месяца октября в первое число. Архимандрит же егда получил таковое письмо, и видя в ней тако написано, и зело тому удивился, вкупе же и ужасеся. Зная за собою, что он отцу Авелю многия делал пакости и во одно время хотел его совершенно уморить, — и отписал на то письмо князю Голицыну таким образом: — «ныне отец Авель болен и не может к вам быть, а разве на будущий год весною», и прочая таковая. Князь же Голицын егда получил письмо от Соловецкого архимандрита, и показал то письмо самому Государю. Государь же приказал сочинить имянной указ святейшему Синоду, и послать тому ж архимандриту: чтобы непременно монаха Авеля выпустить из Соловецкого монастыря, и дать ему пашпорт во все российские города и монастыри; при том же что бы он всем был доволен, платьем и деньгами. И видя архимандрит имянной указ, и приказал с него написать отцу Авелю пашпорт, и отпустить его честно со всяким довольством; а сам сделался болен от многия печали: порази его Господь лютою болезнию, тако и скончался. Сей Илларион архимандрит уморил невинно двух колодников, посадил их и запер в смертельную тюрьму, в которой не токмо человеку жить нельзя, но и всякому животному невместно: первое в той тюрьме темнота и теснота паче меры, второе — голод и холод, нужа и стужа выше естества; третие дым и угар и сим подобныя, четвёртое и пятое в той тюрьме — скудостию одежд и в пищи, и от солдат истязание и ругание, и прочая таковая ругательство и озлобление многия и множество. Отец же Авель вся сия слыша и вся сия видя. И нача говорить о том самому архимандриту, и самому офицеру, и всем капралам, и всем солдатам, рече к ним и глагола: «дети, что тако делаете неугодная Господу Богу, совсем противная Божеству Его? Аще не перестаните от злаго таковаго начинания, то вскоре вси погибните злою смертию и память ваша потребиться от земли живых, чада ваша осиротеют, и жёны ваши останутся вдовицами. Сие грядёт по попущению Божию, ибо забыл народ русский дорогу в храм. От злаго таковаго злобная зелье разольётся по всей Руси: брат на брата восстанет и супротив Царских врат иматизму[20] Божию поруганию предаст. Уа разоряй церкви и тремя деньми созидаяй. И постигнет Русь печаль-кручина на крови да на разорении церквей Божьих. И такие злая и лютыя придут от тьмы запада. Но встанет за Русь витязь с кавказских гор и будет у него щит и меч супротив супостата. Возрадуется яко исполин тещи путь.