Иешуа, сын человеческий - [4]

Передохнув чуточку, оратор продолжил со вздохом:

— Со скорбью мы можем сказать: целые народы принимают веру Рима, не видя в его силе зла, оттого и не сопротивляются этому злу. Но только не мой народ. Да, он тоже в зубах у дикой волчицы, но волчица, как ни тужится, не в силах перекусить его. Израиль остается верным законам истины. Даже сейчас, когда царствует в Израиле Ирод, римский лизоблюд. Ирод ненавистен народу, хотя он и воссоздал Храм Соломона в Иерусалиме, сделав его даже более величественным. Ясновидящие предрекают его смерть через три года. Страшную смерть в одиночестве, в муках неизлечимой болезни. Народ мой, стонущий, но не поставленный на колени, мечтает о Мессии, который поднимет их на борьбу с зубастой волчицей. Он молит об этом своего Господа. И вот — свершилось. Яхве вновь простер свою руку над избранным народом! Вот почему я предлагаю, Великие Посвященные, принять единственно мудрое решение: проповедовать Мессии в Израиле, там же принести его в жертву ради искупления грехов человеческих, ради торжества свободы, ради победы над силами зла, воплощением которого сегодня является Рим с его символом дикой волчицы.

Вновь пауза. На сей раз совсем малая. Из боязни, что собратья посчитают его речь оконченной. А он намеревался сказать главное. Сказать с гордостью.

— Великие Мудрые, знак Господа и в том, что определить Мессию мы собрались в пещере Авраама. Да и Эдеса — не Эдеса совсем, а переименованная греками Урфа. Это — Ветхозаветный Ур Халдейский. Здесь Великий Творец под именем Элохвист, что означает Бог, предстал пред очи Авраама и указал путь ему и его потомкам, объявив при этом, что размножившийся народ от корня Авраамова станет избранным народом. Вот я и повторяю свою просьбу, собратья, принять единственно мудрое решение, угодное Высшему Разуму. Мы не вправе не учитывать знак Господа, а значит, и волю Его, поэтому просто обязаны определить место проповедования Мессии в Израиле. И, как я уже говорил, в Иерусалиме принести его в жертву. Возможно даже, в Храме Соломона. Таково мое слово.

Тишина в пещере. Не сказать, чтобы гнетущая, но явно не благодушная, не дружески-мирная. Всех не устраивало предложение Великого Посвященного из Ессеев. Да, он прав, говоря о Риме. Да, он прав, говоря о твердости в вере большей части израильтян. И все же в его предложении есть отступление от того решения, которое приняли они все, в том числе и он сам, на Первом Соборе Великих Посвященных. Но как скажешь собрату об этом, не обидев его? Кто первым осмелится сделать это?

Привстал Великий Посвященный из Джаггернуата, где покоятся смертные останки Вьясы-Кришны. Он, как и все брахманы, верные заветам Рамы, был одет во все белоснежное, поэтому отличался от всех остальных, особенно сейчас, в полумраке пещеры. Заговорил он с удивительным спокойствием. Раздумчиво.

— Мой собрат прав во всем, если не учитывать, что мы определяем сегодня жертву не ради отпущения грехов рода, племени или даже целого народа, но одного лишь. Такая жертва не потребовала бы схода Великих Посвященных из разных концов света. Наша цель — наметить достойную жертву, способную взять на себя грехи человеческие, остановив грехопадение всего рода людского, которое сегодня идет из Рима вместе с неисчислимыми его легионами.

Пауза. Пусть Великие Мудрые оценят и его слова, и саму суть сказанного. После этого можно будет более конкретно перечить собрату.

— Никто не возразит, что народ Израиля — стойкий народ, верный заветам Великого Творца, переданным через Моисея на юре Синай, но никто не сможет упрекнуть и народ Индии в нерадении к заветам Великого Творца, переданным через Раму. Такова реальность. Я еще хочу коротко напомнить вам, собратья, об ответе Ормузда на вопрос Зороастра: «Кто тот первый человек, с которым беседовал Ты?» Ответ Всевышнего не вызывает сомнений и споров, ибо он четок и конкретен: «Это прекрасный Иима, тот, который был во главе смелых». Ормузд заповедовал Раме бодрствовать над принадлежащими ему мирами; Ормузд дал ему золотой меч, меч победы. Но Рама, вступивший на путь Солнца, был смертный, как все люди. Передав свои знания своим ученикам, а через них и всему народу, полученные от Священного Разума, взлетел Рама вместе с душой своей через семь небес в эфир блаженства навечно, без дальнейшего перевоплощения. Он ныне и на века в сонме Богов. Был, есть и будет!

Вновь малая пауза. Чтобы Великие Мудрые достойно оценили его, брахмана, слова: не Авраам первый, а Рама. Авраам из второй плеяды Великих Посвященных, получивших завет Бога, как и Кришна. Моисей же — из третьей. И это признано всеми Великими Посвященными. Отчего же Ессеи запамятовали это?

— Мир, покой и просвещение, царившие в Индии и во всех странах, ей подвластных, при жизни Рамы, вскоре после его кончины нарушились. Себялюбцы, властолюбцы, назвав себя Куравасами, то есть сыновьями Луны, начали потакать людским страстям, поощряя разнузданность. В сынах Луны — истоки грехопадения человечества. Рим — не зачинатель культа зла, он умелый его продолжатель. Куравасами одолели сынов Солнца, и Индия утонула в грехах, застонала под властью жестоких правителей; безмерно полилась кровь праведников. Казалось бы, конец всему. Происходившее тогда в Индии сродни сегодняшнему дню здесь, в подвластных Риму странах. Казалось бы, все, непоправимое зло воцарилось навечно. Однако, как вам, Великие Мудрые, известно, Индия нашла в себе силы преодолеть непреодолимое. Главная, так можно сказать, в этом роль древних Мудрых — Риши. Это те же самые, что в Израиле почитались и почитаются проповедниками. Риши, владеющие тайнами Вед, наделенные божественным подвижничеством, смогли поднять народ на открытую борьбу с силами зла. Не вдруг, но духовная сила победила мирскую. Я для чего, собратья, напомнил вам об этом? Чтобы, принимая решение о подготовке Богочеловека к его мессианской перед жертвой деятельности, вы учли великий наш опыт и допустили к Великому Посвящению в наших главных храмах на основе Вед. Проповедовать же Богочеловек может не только в Индии, он будет волен сам выбирать свой маршрут. Не важно и то, где он будет принесен в жертву. Важно другое: жертва должна, быть не от определенного клана или народа, а жертва во имя спасения от грехопадения всего рода человеческого, во имя искупления всех людских грехов. Таково мое слово.