Иерусалимский ковчег - [15]

— Пожалуй, — заметил он. — Хотя я привлеку к себе слишком много внимания. В этом трудно было не согласится с Кинрю, но у меня были совсем иные планы на его счет.

В клубе собирались в основном гвардейские офицеры и цвет штатской аристократии, в число которой входил и сам Виталий. Естественно, появление Кинрю, несмотря на его высокородное происхождение, в данном обществе не осталось бы незамеченным. Я рассчитывал взять его с собой в качестве преданного телохранителя и попросить подождать меня в экипаже.

— Если только я останусь в карете, — опередил меня Юкио Хацуми.

— Именно об этом я и хотел тебя попросить, — сказал я, опасаясь, что наше предприятие может оказаться опасным.

— Оказывается, я умею читать мысли на расстоянии, — пошутил японец. — Мира могла бы у меня поучиться, — добавил он.

— Вы говорили обо мне? — появление индианки застало нас обоих врасплох. Я не хотел далее втягивать ее в это дело и подвергать ее жизнь опасности. Мира и так, вопреки моему желанию, оказалась в эпицентре событий.

— Ты — единственная тема для наших разговоров, — ус— мехнулся японец.

— Так, значит, мне показалось? — усомнилась она. — А куда это вы собираетесь?

— В Английский клуб, — честно ответил я. — Переки— нуться в карты.

— Понятно, — сообразила Мира. Провести эту женщину было не так-то просто. — Вы, Яков Андреевич, собираетесь шулера искать, — она вздохнула. — Я надеюсь, вы одели ваш амулет?

Я инстинктивно дотронулся до груди, ромбики Миры были на месте. У меня появилось ощущение, что от них исходит магическое тепло.

— Разумеется, — успокоил я Миру.

Собираясь в Английский клуб, я прихватил с собой в ящичке пару пистолетов и был уверен в том, что Кинрю также позаботился о своей самурайской экипировке. Чего только стоило его платиновое кольцо со спицей. Он умел обращаться с ней не хуже, чем гвардеец со шпагой.

Клуб располагался в Адмиралтейской части города, поэтому мы добирались к нему совсем недолго. Он занимал один из роскошных особняков с бельэтажем.

Кинрю пообещал дождаться меня во что бы то ни стало, я же просил его быть начеку. Появилось такое ощущение, что я собираюсь в какой-то вертеп, а не на светское мероприятие.

Предъявив швейцару на входе свой пригласительный билет, я поднялся по лестнице с зеркалами в большую овальную залу, где располагались карточные столы. В одном из понтирующих я узнал знакомого по Лейпцигскому сражению князя Львова. Дождавшись конца тальи, я подошел к нему. Он очень оживился, узнав меня.

— Кольцов! Какими судьбами?! — воскликнул князь Николай. — Неужели вы наконец решили присоединиться к нашему обществу? Глазам своим не верю! — воскликнул он. — Яков Андреевич Кольцов, — представил меня Львов двум подошедшим к нам господам. — Лучший игрок в Санкт-Петербурге!

— Вы мне льстите, — заметил я.

— Не скромничайте Яков Андреевич, не скромничайте! — заулыбался он. — Господа, не слушайте его! — обратился князь к присутствующим.

— Может быть, партию в фараон? — поинтересовался высо— кий блондин в сером фраке со звездою.

Я подумал, что разговариваю с одним из правительственных чиновников. Если мне не изменяла память, то несколько лет назад я видел его в обществе самого Сперанского, когда тот был в фаворе у государя.

— Господа, я сегодня не в духе, так что прошу меня извинить, — отказался я.

— Как знаете, — пожал плечами чиновник.

Когда мы остались с князем наедине, он поинтересовался, в чем же истинная причина моего сегодняшнего появления, и я намекнул ему, что разыскиваю преступника. С ним я мог откровенничать, так как Львов был масоном, и я был уверен, что тайну мою он будет хранить так же свято, как свою собственную.

— Вот так да! — всплеснул он руками, как только я закончил рассказ. — Сдается мне, что дело это очень запутанное.

— Согласен, — ответил я, в этом для меня, к сожалению, не было абсолютно ничего нового.

— А личность Виталия Строганова мне как будто знакома, — усмехнулся Николай Александрович. — С месяц назад я одолжил ему около тысячи рублей. И теперь, как я полагаю, вряд ли мне стоит ожидать расплаты.

Меня удивляло, как много в этой истории замешано знакомых людей. Дело это казалось мне внутренним и каким-то чуть ли не семейным. Поэтому я и занимался им с неохотой, словно во мне рос неподвластный моему разуму страшной силы протест. Я боялся натолкнуться на неприятные, мучительные для себя вещи и очень опасался за жизнь и благополучие близких мне людей, так или иначе связанных с моим расследованием.

— Его похоронили вместе с долгами, — ответил я.

— Этого следовало ожидать, — туманно заметил Львов, посторонившись к окну.

— Что вы имеете в виду?

— Я видел его в обществе человека, о котором мне известно доподлинно, что он карточный шулер, — объяснил князь. — Около года назад он был с позором изгнан из нашего клуба.

— Этот шулер заикается?

Николай Александрович подтвердил все ранее собранные мною сведения.

— Как его имя?

— Не берусь утверждать, но, по-моему, его звали Матвеем Воротниковым.

— Военный? — полюбопытствовал я.

— Нет, он из рябчиков, — шутливо заметил Львов. — Я слышал, родная семья отказалась от него, и неизвестно, где он теперь обретается. А Виталия я предупреждал, — Николай Александрович махнул рукой. — Он слушать никого не хотел. Однако я заметил, что Строганов был готов на крайности и клялся мне, что непременно добудет деньги. Однажды он намекнул мне, что должен еще кому-то гораздо большую сумму денег. Я за голову схватился, куда же смотрел его поручитель при подготовке Виталия к посвящению?! Мне ни разу не доводилось видеть его в лицо, имени его я не знал и поэтому решил встретиться с ним через Кутузова или ритора Грушевского, с которым за годы служения в Ордене у меня сложились неплохие приятельские отношения.